— Вам её Родина дала, товарищ майор!

На что тут же и услышал:

— Иди ты на хуй со своей Родиной и со своей медалью.

Это были его последние слова в Конторе…

— Неужели расстреляли майора? — удивился мой провожатый.

— Да нет, просто дали пинка… он сейчас шашлыками в кемпинге торгует.

— Что, у вас офицеры все такие?

— Солдатики у нас — не лучше, — сказал, как отрезал, Второй. — Как-то этим летом начхим протравил брошенную с 1991 года недостройку хлор-пикрином на предмет истребления расплодившихся в её подземельях собак. Каково же было наше удивление, когда из-под земли выбралось и бросилось врассыпную несколько грязных, оборванных людей. Солдаты поймали одного, по ошметкам военной формы опознали военного строителя-азиата:

— Ты кто?

— Салябон.

— Что здесь делаешь?

— Ломом били, — и показывает нам скрюченные разбитые пальцы…

— Ну, дела! — восхитился мой товарищ. — И это не Запердюйский мотострелковый, а мозг армии… Но к делу… Игра закончена?

— Никак нет, товарищ генерал.

— Отчего так?

— Мы не хотим, чтобы Берия умирал! Пусть он хоть с сыном встретится…

— А что, без Лаврентия Павловича играть уже никак?

— Так точно… Хотелось бы, но — никак.

— И что, вы полагаете, что он — как-то сможет эту патовую ситуацию разрулить?

— Полагаем, что он — сможет.