В отличие от него, Михаил разразился хохотом, повалившись на диван.

– А объяснить не слабó? – насупился Чернов.

– Да вот, понимаешь, эти самые перед вами на нас нарвались, – слегка уняв смех, ответил Владимир. – Ну, мы их и отдубасили.

– То-то я заметил, что морды у них опухшие, – удивленно сказал Юрий.

– А после им, наверное, мало показалось, так они и на вас наехать решили… – сквозь смех дополнил Михаил. – Во-от «попали», дебилы, так «попали»!!! А вообще, – сказал Михаил, отсмеявшись, – у нас какая-то нехорошая тенденция нарисовалась: сплошные драки. Я дома за всю жизнь по-крупному дрался раз десять, и то в детстве. А тут – за неполные два месяца…

– А помнишь тот разговор, когда мы только-только сюда пришли?

– ?

– Ты тогда сказал, что нам тут придется драться за место под солнцем…

– Да, но я не думал, что придется так БУКВАЛЬНО.

Длинная дорога в Никуда

Длинная дорога в Никуда

Сегодня Юрий был мрачен как никогда. Он долго и молчаливо сидел над одним-единственным листком с решением. Сидел час, сидел два.

Владимир, пришедший уже давно и занявшийся чтением местной прессы, заметил это и после некоторых колебаний решил осторожно спросить, как у него дела.

– Понимаешь, я нашел еще одно решение, но оно тоже не годится.

– Почему? Ты же получил решение для одной Дыры.

– Но эта Дыра оказалась не просто Дырой, а Дырой Всех Дыр. Она ведет одновременно сразу во все вселенные, что только есть. Любой вошедший в нее окажется не там, куда желает попасть, а где угодно. Причем это место, куда он попадет, определяется только грубым подобием физических величин точки входа и точки выхода.

– Это как понимать: «грубым подобием»?

– Просто. Это значит, что то место, будет планетой примерно с таким же атмосферным давлением, примерно с таким же составом атмосферы, с такой же гравитацией и температурой на поверхности… ну… плюс-минус градусов пятнадцать. Но ЭТА Дыра-ворота будет соединять ВСЕ какие только есть вселенные с такими параметрами.

– Гнусненько, – заключил Владимир, отбросил газету, что держал в руках, и потянулся к листам выкладок, лежавших перед Юрием.

– Не то слово. И хуже всего, что у меня совершенно кончились идеи.