Хотя Мировая война и принесла Америке колоссальную задолженность, тем не менее экономика после победы находилась на подъеме.

В 20-е годы в США, как и в России, началось широкое развертывание массового конвейерного производства. Это давало невиданный рост производительности труда. Страна процветала. Отмечалась высокая экономическая конъюнктура: бум на рынке недвижимости, эйфория фондовой биржи. Индекс Доу-Джонса утроился за семь лет. Предметы роскоши (телефон, граммофон, электрический приемник, автомобиль) стали широко распространенными. Зарплаты росли, максимальная продолжительность рабочего дня сокращалась. Подобные процессы проходили по всему цивилизованному миру. Наступила стабильность. Накал политической борьбы снижался.

Пестрый Нью-Йорк был наводнен бывшими революционерами. Кто-то занялся наукой, кто-то по-прежнему пописывал статейки, некоторые примкнули к этническим преступным группам, самые принципиальные остались без дела, а отдельные личности, завязав с мировой революцией, спрос на которую резко упал, преуспевали в бизнесе, пусть не всегда легальном, зато прибыльном.

Шеф службы безопасности шолоховского банка, заросший черными волосами дамский угодник Билл Бунчук, познакомил Михаила с одним из таких. Лева Бронштейн по кличке Седов издавал в Бруклине газету «Правда». Имея обширные связи в Мексике, он под прикрытием издательства поставлял волосатым брокерам с Уолл-стрит хорошие, натуральные, действенные стимуляторы.

– Бывает так, – рассказывал Бунчук, – целуешь ее, а сам с ужасом, с великим стыдом чувствуешь – бессилен. А еще, бывает, такая попадется – гневно оттолкнет, скажет гадость какую-нибудь с отвращением, мучаешься потом. Левины таблетки – прелесть. Прими одну – щеки пылают, сил невпроворот. Рекомендую.

– Нет, спасибо, – отвечал Шолохов. – Мне без надобности пока…

Бронштейн был интересным мужчиной. Бывало, за партией в покер рассказывал увлекательно о своих старых товарищах. Играл он агрессивно, а рассказывал мягко:

– Жаль, Мартова нет с нами, очень жаль. Какой это удивительный товарищ, какой честный, интеллигентный человек… Какая умница…

Раскудахтается, а сам: плюс банк, да плюс банк. Весь стол обыгрывал. Непростой человек. Чуть в игре что не так, давай про Ленина рассказывать:

– Ильич – он другой, жесткий. Людей не любил. Так и говорил мне – ненавижу всю эту буржуазную сволочь, интеллигентщину, тьфу, говно! Я жабой, говорил, готов быть, лишь бы не человеком. Человеком можно быть, если ватой голову обернуть, но где взять столько ваты! Да и вата дрянь! Не верил Ильич в человека, ох, не верил! В сатану верил, в вампиров тоже, а в человека – нет. Ну что, вскрываемся, у меня три туза, ребятки. Ну-ка? Неплохой банчишко. Курочка по зернышку…