– На все вопросы?..

Адам развел руками. Все это выглядело глупым. Бессмысленный разговор.

– Он заключил сделку, продал усадьбу и немедленно улетел. Илья уже заряжает фейерверк, пойдем, посмотрим, – Захаров взял Адама под руку.

– Да, да… Пойдем, а кто купил?..

В этот момент на сколоченную из досок и оформленную праздничными транспарантами сцену взобрался Боббер. Он взял из рук милой ведущей микрофон и произнес короткую речь:

– Господа, рад вновь приветствовать вас всех в усадьбе «Эйбесфельд» уже как новый ее хозяин! Только что я приобрел дом и парк и надеюсь, что и в дальнейшем они останутся столь же гостеприимным пристанищем для людей культуры и искусства. Маэстро! Урежьте марш!

Грянул оркестр. Спустя минуту над прудом вспыхнул фейерверк, гениально организованный Кабаковым. Адам подошел к Абраму.

– Ты знаешь, Эйбесфельд улетел…

Абрам был зол.

– Да какое мне дело! Получил дискету? Ну, распечатай, прочти. При чем тут Эйбесфельд? У меня своих проблем по горло. Этот урод, – Абрам кивнул в сторону Боббера, – только что на мои деньги усадьбу купил…

– Как это – на твои?

– Да вот так! Прямо здесь заставил через калькулятор ему деньги в долг перевести, и опять без обеспечения. Под вексель! Он моим структурам такую сумму должен, что легче уже меня грохнуть, чем отдавать.

– Да ты что! Дядя Шура – он же друг.

– Ага, как же – друг. «Вчера деньги были, завтра деньги будут, сегодня, видишь ли, денег нет». Бандит! Блядь, прижал он меня крепко, надо с этим заканчивать…

Абрам смачно плюнул на траву и двинулся в сторону группы политиков, к которым присоединился только что приехавший руководитель администрации канцлера фон Шлоссер.

Адам остался один. Праздничная программа окончательно съехала с рельсов. Вечер, задуманный как изящный высокохудожественный феномен, с каждым получасом превращался в сущий балаган. Оркестр заиграл совсем черт знает что, когда к Адаму подошел Лучников.

– Пойдем, я тебя кое с кем познакомлю, – предложил он, увлекая Адама к группе литераторов, маячившей в тусклых отблесках праздничных огней, прямо у пруда.

– Синьор Умберто, познакомьтесь – это Адам Зон, известный художник, сын нашего несчастного Вильгельма…

– Боже мой, сколько же лет прошло! – воскликнул Умберто. Он широко улыбался, представляя других участников импровизированного литературного кружка. – Синьор Бонпиани, мой бессменный издатель, граф Пален и его золотая жила мсье Пуаро. – Умберто повернулся к маленькому человеку. – Дорогой Пуаро, расскажите же нам, наконец, пока не вернулся ваш друг мистер Гастингс, кто все-таки из вас двоих является автором столь любимых всеми детективов.