Можно задать резонный вопрос, а причем тут возвращение основных сил под командованием Кумшацкого и то, что наша флотилия вернулась раньше? А притом, что мы и они шли к родным берегам с победой, а значит, с добычей, и вот здесь, кто первым с купцами сторговался, тот наибольшую прибыль и поимел. Харько Нечос и я это сразу сообразили, а вот Гаврюша Старченка нет, вместо того чтобы делом заняться, загулял, отмечая успех, и потому понес убытки. Впрочем, это его проблемы, а о себе расскажу по порядку.

  В Астрахани наша эскадра появилась восемнадцатого сентября, и встретили нас как героев, ибо каждый горожанин мог видеть, что мы в походе преуспели. Груженные добычей суда, восемь расшив и восемь бусов, пристали к берегу, и из этих плавсредств моими были одна расшива и два торговых судна. Для молодого атамана ватажников этот огромный успех. И вот, под приветственные крики собравшихся в порту астраханцев, казаки и люди Старченки сходят на берег и, получив на руки немного денег, отправляются гулять. Однако меня это не касается, и вместе с десятком людей, своими односумами, десятниками и помощниками, я остаюсь на расшиве и жду местных купцов.

  Тороватые и предприимчивые люди не промедлили и, торопясь опередить своих конкурентов, один за другим помчались на причалы. Понятно, что в торговле мои познания пока не очень велики, но я слышал о том, что взят Ардебиль и вскоре армия Кумшацкого вернется к родным берегам и, исходя из этой информации, принимал за хабар цену предлагаемую торговцами. При этом мои заместители Борисов и Рубцов были не согласны с таким подходом, но я был твердо убежден в правильности своих действий, смог настоять на своем и потому не прогадал.

  Двое суток я сидел на самом большом трофейном бусе и в треть, а то и в четверть цены, за наличку скидывал дуван. Так, семьсот рулонов кутни ушли за семьсот пятьдесят рублей. Золотую, серебряную и фаянсовую посуду, набитую в девять объемных джутовых мешков, отдал за шестьсот восемьдесят рублей. Кипы шелка сырца, рулоны шагреневой кожи, сафьяна и шелка за пятьсот рублей. Ковры и дорогую одежду сбагрил за триста. Краски, которые умели очень хорошо делать и производить в Персии, обошлись купцам еще в четыреста двадцать рублей. Ну, а всякие иные дорогие мелочи, оружие, украшения и драгоценные камни остались при мне. На оружие имеется задумка, а на камни в Астрахани цены нет, и отдавать их за десятую часть истинной стоимости я посчитал глупостью, благо, товар этот легкий и много места не занимает.

  И вот, только я проводил последних гостей, которые забрали сами трофейные суда вместе с персидской командой, за один дали сто пятьдесят рублей, за другой двести, как на горизонте появились многочисленные паруса. Это возвращались астраханцы и донские казаки. И поняв, что мне очень вовремя удалось сбыть весь свой товар, я с огромным облегчением вытер со лба трудовой пот. Затем, сошел с уже ставшего чужим буса на причал, и рядом с собой увидел Харько Нечоса, который смотрел на приближающийся флот, и счастливо улыбался.