- Федоров, разберись. Немедленно! Воров повесить, а дабы строительство не остановилось, на их места назначай заместителей.
- Будет сделано!
В здание старого Коломенского дворца, сопровождаемый лишь одним секретарем, император вошел через десять минут. И первым человеком, которого он принял в своем кабинете, был его новый придворный лейб-медик Дмитрий Тверитинов, прекрасный знаток медицины и очень хороший аптекарь, знающий свою профессию гораздо лучше любого заморского лекаря.
- Что скажешь?
Алексей Петрович посмотрел на лейб-медика, и тот, слегка поклонившись, ответил:
- Ваше Величество, рад вас обрадовать тем, что Ефросинья Фролова не больна.
- А тошнота откуда?
- Это беременность.
Сердце Алексея дрогнуло. Он вскочил с места и спросил Тверитинова:
- Где сейчас Фрося?
- Она отдыхает, и ее лучше не беспокоить.
- Хорошо, подожду до вечера.
- Государь, да не переживайте вы так. Здоровье у девушки хорошее, и патологий не обнаружено, так что через шесть месяцев мы поздравим вас с первенцем.
- Ой, хорошо бы, - разрешая Тверитинову покинуть свой кабинет, Алексей взмахнул рукой, но врач остался на месте, и он задал вопрос: - Что еще?
- К милости твоей взываю, государь, и о заступничестве молю.
"И этот туда же", - подумал Алексей и спросил:
- В чем беда?
- По приказу патриарха Стефана, вчера был схвачен мой лучший ученик молодой цирюльник Фома Иванов. Сейчас он находится в колоднической палате при патриаршем дворе и подвергается жесточайшим пыткам, а не сегодня, так завтра, и меня схватят.
- А есть за что?
- Патриарх считает, что имеется, ибо мы с учениками уверены в том, что церковь слишком много власти загребла, пастыри лживы и стяжают земные богатства, монахи захребетники и дармоеды, объедающие страну, а церковные обряды, целование икон и другие, являются причиной многих болезней. Батюшка твой говорил, что ныне у нас повольно всякому, кто какую веру изберет, в такую и верить. И еще он утверждал, что всего превыше просвещение народа. А на деле получается, что это не так?