Предложение капитана Степанова об установке мотора, снятого с автомобиля, на ялик, с помощью которого предполагалось отбуксировать плоты с минами поближе к Камышевой бухте, Оскар Карлович забраковал.

  - Только на веслах, тихо подойдем в новолуние и с божьей помощью запрем супостата в бухте. И не надо никаких лебедок, подберем матросов посильнее, есть, знаете ли, Павел Матвеевич, такие богатыри, что руками мину столкнут и не нашумят.

  - Так ведь наверняка у них какая-никакая брандвахта имеется! Надо все быстро сделать! - Пытался возражать инженер.

  - Ничего, в новолуние темно, а прожекторов, про которые Вы рассказывали, у союзников еще нет. Управимся!

  - Ваши слова да богу в уши!

  - Все будет хорошо! Пойдемте к Павлу Степановичу, он со мной согласится и даст команду подобрать "минный экипаж".

  - Идемте, "флагманский минер". - Не удержался от шпильки Колмогоров.

  Глава 31. На приморском фланге II.

  Глава 31. На приморском фланге II.

   Капитан Степанов убедился, что не зря взял с собой двух унтер-офицеров из Заамурского пограничного округа. Старший унтер-офицер, Коротких, из сибиряков, пришел на службу в ОКЖ после того, как успел побывать в японском плену. В несчастном бою на Путиловской сопке, его раненого утащили к себе японцы.

   После его подвигов со штыком и прикладом, старавшиеся показать свою цивилизованность японцы, за поведение в бою признали его истинным самураем. Обращались с пленным очень хорошо. Прооперировали еще на материке и переправили тогда еще младшего унтер-офицера в числе других пленных к себе на острова.

   Поместили Коротких в лагерь военнопленных близ Нагасаки, в барак с ранеными и больными. Впрочем, долго он там не задержался. Режим содержания был довольно мягким, если пленный хотел иметь деньги, добро пожаловать в помощь крестьянам.

   Петр Афиногенович быстро сошелся с местным населением, он охотно работал на рисовых полях и столярничал, стал вызывать уважение у крестьян своим отношением к работе. Природная любознательность и умение впитывать знания, позволили ему в минимальной степени освоить язык и культуру японского народа. Через некоторое время, заметив как крестьяне, с которыми он работал бок обок, делают некоторые упражнения, он поинтересовался и стал полноправным участником сначала занятий на открытом воздухе, потом, его стали посвящать и в возможность противостояния открытой руки, руке вооруженной.

   Больших высот в освоении японской борьбы Петр Афиногенович не достиг, но и то, что он затвердил в своей памяти, позволило ему, уже служа на КВЖД, выйти несколько раз из достаточно сложных положений с честью.