Капитан Степанов, которого он очень уважал за его попытки сначала прекратить воровство, а затем и увидев его в деле, попросил составить, как он выразился , 'ему компанию' в командировке на германский фронт. Сейчас, выполняя задание командира, Коротких, натаскивал отобранных Степановым людей из Севастопольского гарнизона.

   Задача была простая, утащить из лагеря союзников офицера. Тут пригодилось и то, что старший унтер-офицер проделывал это иной раз на КВЖД с хунхузами. Во всяком случае, захват и допрос в 'полевых условиях', как говаривал Степанов, с целью добычи сведений были очень похожи. В качестве переводчика к группе был прикомандирован мичман Рокотов, как и практически все дворяне знавший французский язык, вызвавшийся добровольцем. Его наскоро обучили перемещаться по местности бесшумно, переобув в войлочные туфли с мягкими кожаными подметками и переодев в бесформенную 'хламиду'.

   Сейчас, под покровом ночи, группа просочилась во французский лагерь на берегу Камышевой бухты и высматривала офицера. Но не простого офицера, пришедшего в театр, который построили в городке Камьеш, а знающего, информированного офицера.

   Ожидание увенчалось успехом, и капитан Жером Корне, служивший в штабе командующего французским контингентом был благополучно схвачен, коротко допрошен прямо на месте и уволочен в тыл русских позиций.

   Результаты допросов капитана Корне, того, что происходил прямо в глубине французских позиций, и того, что уже более обстоятельно провел капитан Степанов в глубине русских, недвусмысленно говорили о том, что на днях придут к Севастополю французские плавучие бронированные батареи. Борта, покрытые кованными железными плитами, позволят им не бояться русских ядер. Якобы проведенные в Марселе испытания, дают полную уверенность в неуязвимости.

   Сведениями, полученными от француза, Леонид Михайлович, поделился с подполковником Марковым, который вместе со своими шестидюймовками, разместился согласно приказу на десятой батарее.

   Лихорадочная работа расчетов и приданных артиллеристам солдат и матросов из состава гарнизона, последовавшая за сообщением капитана Степанова о прибытии броненосцев к Севастополю, позволила отрыть глубокие артиллерийские окопы с аппарелями для размещения орудий согласно уставных требований для ведения огня с закрытых позиций.

   Наблюдательный пункт, был именно там, где его и планировал прапорщик Руденко, на самом обрыве. Сейчас, связисты прокладывали совсем недлинный провод для связи с огневой.

   Адмирал Нахимов, извещенный о планах союзников обстрелять и подавить Александровскую и Михайловскую батареи, был очень встревожен. Помня рассказ потомков о том, как расправились интервенты с крепостью Кинбурн, он сам прибыл на десятую батарею. Работа кипела полным ходом, расчеты закатывали стасемедистипудовые гаубицы в окопы. Кроме огневой позиции, оборудовались окопы стрелковой роты. Для двух 'максимов', которые выделил подполковник Ремезов, оставшийся в Севастополе старшим начальником над 'сибирскими' стрелками, рыли основные и запасные позиции на флангах. Атака десятой батареи со стороны французов была маловероятна, но Ремезов, хотел исключить любые поползновения врага в этом направлении.