– Проходи, говорю!

– Я, бля, не понял! Чо энтот хрен в меня пищалью тычет?! Ты ва-аще хто такой?! Где хочу, там и хожу! А ну, дай суды!

Слово за слово – а стрелять разрешения не было. На охраняемый объект никто вроде не нападает, а унтер куда-то делся.

– А ну пусти!! Не трожь ружье!!

Рослому караульному, наверное, было трудно удержаться, чтобы не съездить по уху наглому недомерку.

– Люди-и!! Православныя-я!! Бусурмане наших бьют!!!

На такой клич не откликнуться нельзя – хошь не хошь, а беги выручать своих! Служилые и побежали – как будто наготове ждали. Солдаты тоже, не будь дураки, отправили гонца за подмогой. И понеслась душа в рай…

Вообще-то, драться с солдатами должны были пятеро, но желающих оказалось гораздо больше. При всем при том, кроме Беринга и Шпанберга, на месте не оказалось командиров – они все находились на «Гаврииле», на пути в острог или из него. Казачья же старшина сделала вид, что это ее не касается.

Дело дошло до стрельбы, правда в воздух. Солдаты и матросы экспедиции были физически сильнее, лучше вооружены и организованы, однако казаков было больше, и они дрались на своей территории. В итоге солдат согнали к казарме, вокруг которой они и заняли оборону, ощетинившись штыками. В них полетели камни и мат служилых. Укрыться в помещении солдаты не решались, поскольку нападающие грозились поджечь строение к едрене фене.

Козыревский выслушал рассказ и мрачно усмехнулся:

– Вот уж воистину сказано: замахнулся, так бей! Ну чо, други, будем ковать, пока не остыло? – Ответа он, похоже, и не ждал. – Никифор, капитана обмой и в мундир наряди – быстро! Михайло, ряса моя где? Суды давай! Митька, пособи ему с капитаном-та! Андрюха, окна отвори – не видать ни хрена!

Началась суета. Минут через двадцать слегка обмытый Беринг был облит духами и наряжен в мундир. Козыревский облачился в монашеское одеяние, а на голову водрузил клобук. Шубин в чем был, в том и остался. В таком виде трое начальников покинули капитанские палаты. Оставшимся было приказано навести в доме порядок – и быстро!

Митька, конечно, слегка обиделся, что его не взяли «на дело», но быстро сообразил, что замести следы случившегося – задача крайне важная. Главное, что делать с денщиками? Связанный Иван сидел на полу в сенях с тряпкой во рту и пучил глаза от страха. Григорий лежал в комнате тихо, но было ясно, что он давно очнулся или вообще не терял сознания от удара головой об пол. Никифор беспокоил его меньше – случись что, он окажется пособником бандитов или, по крайней мере, не сможет доказать обратное. А вот эти двое…