– На свадьбу в Красный Октябрь они ездили, – стал объяснять с чужих слов Фёдор, – домой не поехали, остались у родственников ночевать.

– Да, – развеселился Олег, – теперь у вашего колхоза два комплекта начальства – выбирай, не хочу!

– Вот и выбрали, – ответил Лапин.

Даже по тому, как он говорил, можно было определить, что несколько дней до приезда Олега прошли для него не даром. Из железнодорожника как будто вынули опорный стержень, подрезали становую жилу. Говорил Фёдор медленно, глядя куда-то в основание печки. Присевшая рядом жена недовольно повела плечом, вышла из горницы, взяла что-то в сенях и хлопнула входной дверью. Следом, немного помявшись, направилась Вика, оставив мужчин наедине. Дети ещё раньше убежали на улицу, проводить старенького автомобилиста и заодно посмотреть на новую для них машину.

– Эй, Фёдор! – Олег пощёлкал в воздухе пальцами правой руки, – ты чего смурной такой стал? Случилось чего?

– Да как сказать, – ответил Лапин, не меняя направления взгляда, – вроде бы ничего не случилось, а вроде как бы всё наоборот стало…

– Хорош загадками говорить, – Олег пихнул локтём родственника, для поднятия настроения, – колись уж, как у нас говорят. Если что, всем, чем можем, поможем. Ты же знаешь!

В ответ на последнее утверждение Фёдор только хмыкнул.

– Вот именно – знаешь. «Многие знания умножают печаль», сказано…

– Экклезиаст, читал, – Олег перебил родственника, почувствовав, что он сейчас уйдёт в философские дебри, – ты дело говори!

Фёдор легко поднялся, прошёл в угол комнаты. Только сейчас Олег заметил, что на пустой ранее полке стоит небольшая икона. Старая, потёртая икона с поражающим змея всадником. «Николай чудотворец, вроде» подумал Олег, пока Фёдор взял с подоконника подаренную Полине книгу и вернулся обратно на лавку.

– Вот, – он положил энциклопедию на колено, придавил сверху левой ладонью, – камешек наш могильный, итог будущей жизни. Война с жертвами неисчислимыми, потом и кровью народной выигранная, а что взамен победители получили? Пайку чуть побольше и верёвку на ошейник подлиннее?

– Ну, знаешь! – возмутился Олег, – не ты ли рассказывал, что жизнь готов положить за родную страну? Решил, что при немцах….

Он не успел договорить. Фёдор рывком повернулся и выбросив правую руку вперёд, схватил Олега за ворот рубашки. Лицо Лапина побелело и как будто втянулось вглубь.

– Ты… – прошипел он, – мне… так больше не говори! Понял!

Олег медленно, левой рукой выкручивал вовне запястье Фёдора, стараясь болью разжать крепко схватившие ткань пальцы. Книга, распахнувшись, брякнулась на пол.