На смотровой площадке блок-поста в сторону приближающейся машины лениво смотрел часовой, не отпуская, правда, руки с лежащего поверх мешков с песком ручного пулемёта. Удлинённый ствол невозмутимо смотрел в сторону Долбино, параллельно уходящей к железной дороге грунтовке. Олег слегка поёжился – быть под прицелом многозарядной смерти весьма и весьма неприятно. Даже рассчитывая на лояльность и уставное хладнокровие стрелка.

Непосредственно перед постом колючие рукава изгибались в разные стороны, охватывая серые блоки двумя широкими дугами, примыкавшими к главной дороге так, что между шелестящей спиралью и внутренним ограждением блок-поста оставалось пустое пространство. Метров пятнадцать, не больше, ровной и простреливаемой территории. С другой стороны белгородской дороги был оборудован ещё один колючий полукруг, прикрывающий стражей временной границы от нападения с юго-востока. Развилка на Долбино оказалась почти перед самыми заграждениями, в двух метрах от укреплённого бетонными призмами некоего подобия ворот, не имеющим, однако даже шлагбаума. Так, обозначены границы въезда и не более того.

Олег вывернул руль, поворачивая налево. От блок-поста уже бежал к ним, махая левой рукой, правой удерживая автомат, солдатик в камуфляжной форме. Олег не стал рисковать и остановился, не заглушив, однако, двигатель.

– Ба, знакомые все лица! День встреч сегодня, наверное, – сказал Олег, узнав в подбежавшем страже коренастого пограничника Макса, столь удачно отправленного им несколькими днями ранее в гостеприимные придорожные кусты. Сегодня утром на посту его не было – может, только сменился, или был занят чем-нибудь более важным, Олегу было всё равно. Гораздо интересней, как из такого положения выпутается Антонина.

Прабабка не спеша открыла дверь и вышла из машины, сказав только;

– Я сама всё решу, – и величаво направилась навстречу резко остановившемуся Максу.

Пока служивый медленно остолбеневал, она успела пройти всё невеликое разделяющее их расстояние и громко сказала, так что было слышно в машине.

– Проводите, голубчик, меня к господину офицеру, – и, не дав пограничнику рта раскрыть, отправилась в сторону блок-поста, элегантно придерживая рукой у бедра дорожную сумку.

Макс рванул за ней следом, обошёл по дуге и подбежал к столпившимся у входа в блок-пост пограничникам. «Да, если сейчас по всей толпе из „мухи“ вмазать, никто живым не уйдёт», – подумал Олег, непроизвольно вспоминая вбитые в подкорку армейские навыки. Хотя, следовало признать, что это был бы единственный успех предполагаемых диверсантов. На крыше всё так же маячил часовой и напротив блок-поста, в центре колючей дуги, на оборудованной огневой позиции оставались два человека. Два ряда блоков, с уложенными поверх мешками с песком, давали им вполне реальный шанс уцелеть. А на что способны хоть два, но припёртых к границе жизни и смерти пограничника при полном боевом, Олег легко мог себе представить. Хватало для этого информации, почёрпнутой из Интернета и нечастых бесед с прошедшими постперестроечный Кавказ российскими военнослужащими. Иногда под рюмку чая они нехотя рассказывали о реальной войне, далёкой как от украинских границ, так и от официального телевизионного освещения.