Голос Нои в голове гневно прокричал:

— Махамайя еще не вырвала тебе горло только потому, что я ее остановила. А встать с колен ты должен сам. Это не ее желание, а твое — стоять на коленях. Ну же!!!

От нее мне передалось такое чувство ненависти, что я, пересиливая себя, приподнял голову и, смотря женщине прямо в глаза, подобрал валяющуюся на полу трехлинейку с примкнутым штыком. Продолжая так же стоять на коленях, как копье, бросил винтовку прямо в грудь этой твари…

Женщина покачнулась, недоуменно взглянула на штык, вошедший по самое основание в грудь, глаза ее закатились, она тихо опустилась на пол и больше не двигалась. Мне до темноты в глазах захотелось сесть рядом с ней и просто плакать от какой-то неописуемой потери…

В себя меня привел рывок за волосы возникшей рядом помощницы:

— Да вставай же скорей, скотина, ОН сейчас уйдет.

Смахивая морок и стараясь не думать о своих друзьях, покачиваясь, я побежал за Ноей к кабинету, в котором закрылся Сталин с охранником и в котором раздавались мощные удары, как будто кто-то молотом крушил стену. Перед несущейся как ураган Ваджрой двери сорвало с петель, и мы ворвались в кабинет.

Возле боковой полутораметровой толщины стены стоял высокий мужчина с длинными седыми волосами и бил в нее кулаком. Стена уже поддалась и пошла трещинами. Увидев нас, длинноволосый зарычал и последний раз ударил. Громадный кусок вырвало, как от взрыва снаряда. Высокий стремительно рванул к генсеку, с удивительным хладнокровием наблюдавшему эту сцену, сидя за столом. Но внезапно наткнулся на невидимый барьер. Перед ним вращались два диска. Он еще раз попытался пробиться к Сталину, но диски, завращавшись быстрее, повисли прямо перед его лицом. Казалось, мужчина начинает, как муха, увязать в какой-то невидимой патоке. Внезапно он болезненно вскрикнул и, развернувшись, прыгнул прямо головой вперед в им же пробитый пролом.

И все сразу закончилось. Наступило какое-то опустошение. Генсек продолжал все так же спокойно сидеть и даже как-то насмешливо смотрел на меня. Ноя, стоявшая рядом со мной, прошептала:

— Едва успели. Еще минута, и он увел бы своего подопечного с собой. Все, теперь ты сам тут разбирайся.

Она ободряюще потрепала меня по плечу и вышла из комнаты. Я, тяжело переводя дух, рухнул на стул напротив стола, за которым сидел Сталин. В кабинет вбежал Берзин в сопровождении Горя и Говоруна. Генсек, только мельком на них взглянув, опять перевел на меня насмешливый взгляд, склонил голову набок, как будто рассматривая нечто забавное:

— Ну и что ты теперь собираешься делать? Вешать меня будешь? И всех остальных тоже повесишь? Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? И что теперь начнется?