Сталин удовлетворенно улыбнулся и отошел от специальной смотровой ниши, позволяющей незаметно обозревать Зал заседаний. Заложив руки за спину, генсек несколько раз прошелся по небольшой комнате, потом внезапно остановился и повернулся к членам политбюро, сидящим за широким столом:

— Пора начинать. Ты, Вячеслав, — Сталин направил указательный палец на Молотова, — как и предусмотрено регламентом, начинаешь свой доклад. И не обращаешь внимания на выкрики, которые могут начать раздаваться из зала.

Молотов озадаченно потер лоб:

— Что все-таки происходит, Коба? Ты не мог бы хотя бы в общих чертах…

Генеральный секретарь нехорошо улыбнулся:

— Мы обязательно с товарищем Петровским все расскажем членам политбюро. Но чуть позже.

Он подошел к старому партийному товарищу и положил ему руку на плечо:

— Пойдем, Григорий Иванович, будешь сегодня сидеть рядом со мной.

Больше не говоря ни слова, полуобняв Петровского за плечи, Сталин решительно вышел с ним из комнаты.

Появившихся из бокового прохода в зале заседаний и начавших рассаживаться в президиуме членов и кандидатов в члены политбюро делегаты съезда встретили настороженным гулом голосов. Молотов переглянулся со Сталиным. Генсек выразительно показал глазами: «Начинай». Председатель Совнаркома кивнул головой и твердым шагом направился к трибуне. Но дойти до нее он не успел. Неожиданно звонко завибрировали стекла в больших окнах зала, выходящих на Москву-реку. Шум в зале мгновенно прекратился. В наступившей тишине послышался вначале отдаленный, но быстро нарастающий рык множества двигателей, который внезапно перекрылся грохотом взрыва, идущего от Боровицких ворот. Делегаты съезда повскакивали со своих мест и бросились к окнам. Их взгляду предстала жуткая картина. Боровицкая башня Кремля, изуродованная мощным взрывом, стояла черная от копоти. А возле проема, на месте которого только что стояли крепкие ворота, в смертельном, завораживающем танце двигались человеческие фигуры, вырезая как стадо баранов матерых охранников из «внутряка». Одна из фигур внезапно развернулась в сторону окон Большого Кремлевского дворца и выстрелила по ним очередью из непонятного оружия. Послышался звон бьющихся стекол, и в зал заседаний ворвался холодный январский воздух, с которым к делегатам внезапно пришло ощущение страшных и непонятных перемен.

Сталин резко повернулся на своем месте и увидел быстро бегущего к нему Ворошилова, который должен был находиться в комендатуре Кремля, дожидаясь прибытия Тухачевского. Подбежавший нарком, тяжело дыша, наклонился к уху генсека: