Я вздохнул. Разговаривать, а тем более спорить с ним у меня не было ни сил, ни желания. Все уже было решено заранее. Но я, пересилив себя, все же хрипло ответил:

— А что начнется? Армия в боевой готовности. ОГПУ стоит и здравствует. Партийные органы на местах продолжают функционировать. Командующие военными округами и члены военных советов — партийцы — арестованы. На их место уже поставлены новые люди, которые находятся под постоянным и пристальным наблюдением особых отделов. Мы просто нальем новое вино в старые мехи. Изменим содержание, временно оставив старую форму. Вот и все. А ты будешь ширмой.

Услышав последние слова, генсек попытался вскочить со своего места, но уже вставший за ним Горе, крепко схватив за плечи, усадил обратно, пробормотав при этом:

— Сиди на заднице ровно, дядя. И не мельтеши…

Я, больше не обращая на арестованного внимания, поднялся:

— Пусть его уводят, Ян Карлович. Как и договаривались, чтобы и волос с головы не упал. Он нам еще долго нужен будет. А вы принимайте хозяйство и начинайте действовать.

Не оглядываясь, я вышел из кабинета. Меня сейчас больше всего интересовали не судьбы страны, а жизнь моих людей.

В коридоре, ведущем к кабинету, было не протолкнуться. Мою команду уже грузили на носилки под руководством захлопотанной Нои. Я окликнул ее:

— Как они?

— Местами живы. Не мешай…

И опять начала раздавать указания. Быстро и слаженно носилки стали уносить. Я уже было пошел за ними, но внезапно остановился, поняв, что упустил нечто очень важное. Медленно повернул голову, и мой взгляд наткнулся на надпись на стене, коряво выведенную кровью: «Я вернусь за тобой и твоей служанкой. Жди». Под надписью, вбитый в стену с нечеловеческой силой, торчал штык от трехлинейки…

Пожав плечами, я устало побрел по пустеющим коридорам на первый этаж. Там уже вовсю распоряжался Эйтингон, под руководством которого сотрудники ОГПУ выводили из зала заседаний арестованных делегатов съезда. Я отозвал его в сторону и, понизив голос, спросил:

— Все по плану, Наум Исаакович?

— Так точно. Сейчас всех отконвоируем во внутреннюю тюрьму и начнем с ними работу. Мои люди уже запустили среди них дезу, что была попытка госпереворота антисталинской группой в ЦК ВКП(б). А сейчас их будут просто проверять на причастность к заговору. Уверен, что все документы к утру они подпишут.

— Хорошо. Продолжайте.

Часто опираясь на стену, я вышел из дворца через парадный вход. Вдалеке, у кремлевского Арсенала, еще слышались выстрелы. Там диверсанты Берзина вместе с бойцами ОДОН добивали разрозненные группы боевиков Коминтерновского «внутряка». Но стрельба постепенно стихала.