Бояре — «Сто золотых поясов» — с самого начала республики активно практиковали грязные пиар-технологии, не гнушаясь и прямым подкупом избирателей. Сейчас все это, казалось, усилилось, стало объемней, выпуклей, так что бросалось в глаза каждому мало-мальски толковому наблюдателю. Олег Иваныч, правда, наблюдателем себя не считал — уж слишком переживал за республику, помнил — когда-то римляне тоже поносили республику — и она, надо признать, того стоила… Поносили… Хотели порядка. Что ж, порядок им вскоре был предоставлен. Получили Нерона и ему подобных. Как бы и тут не так… Да, купеческая республика изначально не предполагала ни равенства, ни особой справедливости. Но, по крайней мере, давала своим гражданам выбор и свободу, при этом питаясь народным потом. Но ведь тираны тоже питаются… только уже не потом — а кровью.
К сожалению, этого не хотели понять ни бояре, ни простые новгородцы, таившие жгучую обиду на жадных и властолюбивых бояр, на казнокрадов-дьяков, на высшее духовенство, своим богатством могущее поспорить с каким-нибудь венецианским дожем. Все меньше справедливости видели они в республиканском устройстве, все меньше толку ждали от веча, все больше накапливали усталость от политической жизни. Многие уже и не ходили на Вечевую площадь, не прислушивались к звону вечевого колокола — им было уже все равно, кто ими будет править. Жаль. Если б они только знали…
Бояре… Жадные новгородские бояре… Умные новгородские бояре… Коварные… Хитрые…
Где ж весь ваш ум, вся ваша хитрость? Иль жадность да злато настолько застят ваши очи, что уже не понимаете вы, что народу новгородскому все равно — есть республика или нет? Поделитесь с народом куском хлеба, уменьшите поборы, улучшите суд, делайте что-нибудь, иначе…
Олег Иваныч обернулся к Олексахе:
— Проверь московских…
Тот кивнул, бросил поводья Гришане, с криком «Слава православному государю!» ввинтился в толпу.
А толпа разгоралась страстью. Свалка на мосту перерастала в побоище. Что дубины — в ход пошли ножи и кинжалы. Все чаще лилась кровь, все больше тел летело с моста в холодные воды. Не участвующие в драке (а не пробиться было!) сторонники обеих группировок метали в дерущихся камни.
Много было и зрителей по обоим берегам. Кричали, свистели, смеялись, плакали, потрясали гневно руками. Совсем как на футболе.
Что делалось на вече, на площади, Олегу Иванычу было не видно. Наверняка — то же, что и на мосту, только, может, не в таких масштабах — на мост-то прорвались самые озверелые, упертые, отмороженные. А может — хорошо оплаченные?