– Прекрасно, – выдохнул Азазель. – Кто бы поверил, но я уже вообще-то люблю церковь! Особенно боевых священников.

Нехаштерон крикнул:

– Боевых священников не бывает!

– А боевые маги?

– То маги, – ответил Нехаштерон резонно.

– А ты откуда знаешь?

– Противника надо знать…

Азазель широко осклабился.

– Сейчас мы на одной с ними стороне, что удивительно.

Нехаштерон указал на группу людей в темных плащах до земли и скрывающих лица под опущенными капюшонами, что неподвижно, не привлекая к себе внимания, расположились за спинами копейщиков и арбалетчиков.

– Удивительнее то, что и маги на стороне сэра Ричарда. Вот передеремся после победы!

– Тихо, – сказал Азазель с напряжением в голосе, – я кое-что чувствую.

– Я тоже, – сказал Нехаштерон. – Сэр Ричард, скомандуйте воинам собраться на этой стороне холма. Сюда приближается целая армия. С этой стороны.

– Где? – спросил я. – Не вижу!

– Завеса исчезнет, – пояснил Азазель, – когда вытащат оружие из ножен. Такой закон мага Аврелиуна.

Завеса не исчезла, а неторопливо и красочно распахнулась, как огромный театральный занавес. В щель, торопясь и толкая друг друга, вывалилась целая толпа орущих и визжащих существ.

Мне бы дрогнуть, но я вздохнул с облегчением: люди, настоящие люди, пусть и злобные отморозки, нанятые для самого гнусного преступления против человечества, на этот раз в самом деле против человечества!

Азазель и Нехаштерон одновременно обнажили мечи, у Нехаштерона такой же старинный, то есть короче моего, форма примитивная, так ничего эти перворожденные и не усвоили за тысячу лет…

Я гордо обнажил меч Вельзевула, властелин ада все-таки следит за развитием технологий, его меч истинно рыцарский: длинный, полуторный, выкован настолько изящно, что почти ювелирно, по лезвию посредине руны, а как их еще назвать, рукоять крестообразная, с удобной насечкой, чтобы ладонь не скользила даже вспотев, а в навершии грозно и победно горит крупный рубин, как символ самого ада.

Барон Келляве, молодец, моментально сориентировался, две трети его войска тут же сосредоточились на той стороне холма, что обращена лицом к Штайнфурту.