– Не надо, прошу, – я говорила спокойно и почти ласково. В этом мире, и я это тоже уже поняла, только так можно что-то втолковать мужчинам, которые собрались тыкать друг в друга железом, – это мой муж. Он ревнует.

– Кто это с тобой? – прохрипел Венька, очень удивленный, что это он, спецназовец и герой всех будущих войн, оказался поверженным, а не его противник.

– Не со мной, а сам по себе, – ответила я, – это царевич Соломон.

– Зачем это? – таким же хриплым шепотом продолжил он.

– Беседовали…

Царевич был ошарашен не меньше Веньки, похоже, но все же решил взять ситуацию под контроль, как и полагалось августейшему отпрыску, или как это у них называется:

– Почему ты напал на меня, чужеземец?

– А нечего чужих жен уводить!

– Никто не сказал мне, что она твоя жена…

Венька молчал и глядел на меня.

– Ну, я сказала… но не сразу… только что… – залепетала я. Вот как у них легко так получается, что сразу ты же и выходишь виноватой?

– И я собрался отослать ее к тебе, – продолжил Соломон, – ибо негоже чужой жене говорить с незнакомым мужчиной. Но тебя не было, чужеземец. Ты оставил ее. Кто же в этом виноват?

– Никто! – зарычал Венька, и добавил уже матом, по-русски. Царевич не понял.

– Дело ли тебе до чужих жен? – перевел он на древнюю мову, – Следил бы ты лучше за престолом своего отца!

– Твое какое дело? – голос Соломона тоже наливался гневом, и я начинала опасаться крови всерьез…

– Мальчики…

– Мальчик – это вот этот вот царевич, – злобно бросил Венька, – его брат сегодня стал царем, при живом отце, а он с девочкой за ручки держится. А девочка так орет ни с того ни с сего, что я даже подножки не заметил! Вот он меня и повалил… дурак!

– Как ты смеешь! – лезвие кинжала уже царапало Венькину шею, а я прикидывала, что можно тут сделать… ничего, кажется, только говорить – а что говорить, я и не знала.

– Шломо… пожалуйста, не надо… это я виновата, я, а не он… Не трогай Веньку…

Это мне показалось, или рука царевича слегка дрогнула, отведя смертоносную сталь на вершок в сторону от Венькиного горла? В любом случае, даже самая крошечная пауза была нам на руку, и Венька не замедлил ей воспользоваться.