– Где ты? Как ты? Отзовись.

– Вы знаете, что любит Шешель на обед?

– Да. У них часто готовили картошку со свининой и салаты.

– Еще он любит красное вино.

– Право же, Александр Иванович, – говорил Скорлупов назидательно, – откуда в вас это мальчишество? Отчего нам не доверили это дело? Думали, что упустим Свирского и не сумеем доказать его причастность к покушению на Шагрея? Полноте.

– А?

Шешель полулежал в кровати, подложив между своей спиной и деревянной спинкой кровати подушку. В окно заглядывало солнце. Лучи его просачивались через щелку в шторах. Шешель ловил их, подставлял лицо и жмурился, совсем как кот, разве что только не мурлыкая от удовольствия.

Бок ныл только по ночам и еще когда погода менялась. Но в последние дни на улице было жарко. Швы еще не сняли. Шрам чесался. Шешелю постоянно приходилось искать занятие для рук, иначе он расчесал бы шрам до крови.

– Нисколько не ставлю под сомнение ваш профессионализм, – сказал Шешель, – но боюсь, что, улаживание все формальности, как то: получение ордера на арест столь уважаемого человека, коим до недавних пор являлся Свирский, помешало бы вам успешно завершить эту операцию.

– Если все мы будем устраивать самосуд, то, знаете ли, к варварству вскоре придем.

– Не сгущайте краски. Ведь признайтесь, считаете, что действовал я правильно.

– Иначе и не пришел бы проведать вас.

– А я думал, что вы здесь исключительно по служебным делам. Черпаете информацию для отчета. Дело‑то закрыто?

– Нет еще. Оно почти закрыто. Руководство хочет спустить все на тормозах и оставить без последствий для вас ту бойню, которую учинили вы в доме Свирского. Три трупа – это много. Дело закроют, но это крайне сложно сделать.

– А что такое? – Шешель нарочно слишком театрально удивился, как плохой актер, который не знает меры, постоянно переигрывает, а зритель, чувствуя эту фальшь, на спектакли, где он играет, – не ходит. Вот он и рад, что сумел заполучить хотя бы одного зрителя и теперь демонстрирует перед ним все свое умение.

– Ну как же. Формально вы превысили допустимые меры самообороны. Вот как это звучит. Ворвались в чужой дом, стали палить из пистолета, а у тех, кто в доме был, ничего, кроме холодного оружия, в распоряжении не было. В зависимости от того, как повернуть это дело, вам могла грозить либо смертная казнь, либо большой срок в сибирских губерниях.

– Ай, ай, опять у нас Сибирь хотят осваивать при помощи деклассированного элемента. Неправильный это путь.

– Что же, по‑вашему, надо туда самых лучших людей общества отправлять?

– Конечно.

– Тогда вам туда прямая дорога.