Он обнаружил, что сидит за пустым столом и выщелкивает на зубе «Воздушную кукурузу». А перед ним на истоптанных плахах пола танцует обнаженная девушка. Ее движения болезненно знакомы: «Она никогда не репетировала, она делает это первый раз в жизни — и не ошибается! Разве так бывает? Можно сказать, что круг замкнулся: мне, наверное, опять около сорока лет, и опять девушка, которая годится мне в дочери. Смешно…»
Семен перестал играть, Эльха остановилась, опустила голову и плечи. Традиционного «европейского» жеста, означающего попытку прикрыться, она не сделала.
— Откуда в тебе это? — спросил Семен. — Каким образом?
— Не знаю… Однажды мне снился сон… Про тебя. А утром оказалось, что я стала другая. Никто не верил…
— Ты дружила с Веткой?
— Нет, что ты! Она ж такая… такая… А я… Но она несколько раз учила нас готовить в глиняной посуде. Про травки рассказывала… А теперь оказалось, что я и так все знаю… И умею — как она…
— Сыграй на зубе!
— Не-ет… Ты же не научил ее… Только обещал… А вот плавать я могу!
Решительно ничего не хотелось Семену ни выяснять, ни проверять. Однако он сделал над собой усилие.
— А помнишь, — спросил он задумчиво, — помнишь, как ты гладила саблезубого котенка? Чесала ему желтое брюхо?
— Что ты, — улыбнулась девушка, — у него было белое пушистое брюхо — как снег белое!
— Да, наверное, — кивнул Семен. — Я подзабыл уже … А что стало с Эльхой? С ее памятью?
— Ничего… Она осталась… Я все помню — все-все! Ты прогонишь меня, да? Просто теперь я как бы не я… Или не всегда я… Не знаю, как это…
— Читать по-русски умеешь? — спросил Семен и подумал, что сначала надо было бы узнать, умеет ли она говорить.
— Не-ет… Но я научусь! Если надо, я быстро научусь! Зато я писать могу…