— Уже больше нет, — сказал Линкольн. — И мы оба знаем, чья это вина, не так ли?

Ривингтонцев, подумал Ли. Без них, без того, что они рассказали, Линкольн по-прежнему был бы президентом и наводил бы порядок в безуспешно пытавшихся отделиться южных штатах. Тем не менее, в его голосе не было горечи; скорее, это был юмор — как в дружеском разговоре о житейских мелочах. Как ни старался, Ли не мог разглядеть в этом высоком штатском человеке того людоеда, которого описывал Андрис Руди. Но это и к лучшему. Линкольн больше не хозяин Белого Дома, а кошмар будущего не сбудется.

Ли спросил: — Что вы планируете делать теперь, сэр?

— До выборов я постараюсь поколесить по Кентукки и Миссури, и делать все от меня зависящее, чтобы удержать их в Союзе, — сказал Линкольн, добавив: — Не то, что некоторые из политиков в обеих странах, им не понять меня, да и в общем-то черт с ними… После этого… — он запнулся. — После этого, я полагаю, поеду домой в Спрингфилд, займусь юридической практикой и буду помаленьку стареть. Когда я был моложе, я не страдал из-за безвестности, так что вернусь к ней, вероятно, достаточно легко. Может быть, в один прекрасный день, когда вся эта суета утихнет, я напишу книгу о том, как все могло сложиться лучше, по-другому.

— Вы, надеюсь, простите меня, сэр, но мое мнение, что лучше стало именно теперь, — сказал Ли.

— Вам не нужно мое прощение, генерал, хотя вы и вежливо просите его. Даже ваша южная конституция допускает свободу мнений, не так ли? Кандид до конца верил в лучший из всех возможных миров. — Линкольн иронически усмехнулся. — Кому какое дело теперь до того, о чем я думаю? Я собираюсь вернуться в тень. А вот вы, генерал, ваше будущее впереди освещено факелами и вымощено золотом.

— Вряд ли, сэр, — сказал Ли.

— Где еще место для самого благородного вирджинца из всех, как не во главе своей страны?

Рот Линкольна скривился. Даже сейчас, когда прошел уже год с тех пор, как Юг завоевал свою независимость, признание Конфедерации причиняло ему боль.

Ли ли также было интересно, означала ли цитата из Шекспира комплимент или сарказм. Он ответил: — Я горжусь тем, что служу государству и своему народу в любом качестве, которое они предлагают мне.

Линкольн посмотрел на него сверху вниз. Как всегда, это привело его в замешательство; в такой ситуации он оказывался не часто.

— Служение своей стране — все это очень хорошо, генерал, но когда приходит время, разве вы не должны вести ее в том направлении, куда она должна идти по вашему мнению?

Он не стал ждать ответа, коснулся пальцем края шляпы и ушел. Чарльз Маршалл посмотрел ему вслед.