— Не частью своих сил, друзья, не маленькими силами или иногда. Всеми силами вашими, насколько можно, все время — когда как вы едите или работаете, моетесь или читаете. Вы не можете быть равнодушными, или Господь извергнет вас из уст Его. И вы не захотите, вы и в самом деле этого не сделаете, потому что если Господь извергнет вас из уст Его, то кто сразу овладеет вами? Вы знаете, кто, друзья мои — сатана, вот кто. Апостол Павел говорит в послании к Филиппийцам, «конец их погибель, бог их чрево, гордыня их стыд, их мысль лишь о земном.» Так что вы хотите делать? Вас волнуют лишь вещи этого мира, или Бог, который пребывает вовек?

— Бог! — закричала община в один голос. Нейт тоже кричал так громко, как мог. Он сожалел, когда Дрейк был вынужден покинуть полк; люди всегда уважительно слушали его. Он мог бы стать капитаном вместо Джорджа Льюиса, когда Джон Харрисон ушел в отставку в октябре 1862 года. Если бы он воодушевлял солдат на поле боя вполовину так, как он делал с трибуны церкви, «Непобедимые Кастальцы», оказались бы в хороших руках.

Он продолжал славить Бога и обливать презрением сатану и вещи этого мира в течение следующих нескольких часов. К тому времени вся паства уже стояла на ногах и вторила ему.

Он заставил Коделла испытать стыд за то, что он пил и ругался и даже за то, что курил. Как уже неоднократно до этого, Коделл вновь поклялся отказаться от своих дурных привычек. Ему никогда не удавалось выполнить какие-либо из этих обетов. За это ему тоже было стыдно.

Служба закончилась очередной порцией песнопений. Кое-кто поднялся на амвон, чтобы поговорить с проповедником о проповеди. Другие прогуливались небольшими группами внутри церкви. Некоторые из них также говорили о проповеди; для других, табак или лошади представляли более насущной интерес, даже в воскресенье. Молодые люди воспользовались возможностью поглазеть на барышень, и даже, набравшись смелости, поприветствовать их. Церковь была в городе неким общественным центром — местом, где все могли собраться вместе.

Коделл, который по общественным предпочтениям был скорее гусеницей, чем бабочкой, собрался уже отправиться под дождь, когда его по имени окликнула женщина: — Не уходи, Нейт.

Он обернулся. Женщина улыбнулась ему. Она была довольно высокого роста, с серыми глазами, черными кудрями, падавшими на плечи и ртом, слишком широким для красавицы, что и подчеркивала ее улыбка. Он обратил на нее внимание и раньше, отчасти ради нее самой, но в основном потому, что не видел ее в церкви раньше. Она снова улыбнулась и повторила: — Не уходи.