– Верю, – честно сказал Ефремов. Он действительно верил. Тонкие всплески магии, что он почувствовал при входе, говорили, что тут могут быть странные вещи. И если они присутствовали при таком жутком «минусе», то их источник – сильнейший. Судя по словам сокамерника, он на стороне заключенных. Может, кто-то из охраны, из младшего персонала? Надо вычислить, выйти с ним на контакт. И тогда можно говорить о ментальной диверсии. Например, паралич страхом всех в лаборатории. Вавилонское заклятие языков. Беспробудный сон на пять часов. Гномья слепота. Массовая истерия. Да мало ли. Главное – разобраться в природе странностей. Местный помог бы. Наши уже недалеко. Главное – быстрее, время тут не на стороне резидента.

– Спасибо, товарищ. – Ефремов почувствовал на-дежду. – А тебя как звать-то самого?

– Не помню… Забыл… – ответил мужчина. – Забыл, браток. – Его снова настиг кашель. Он упал на кровать, забился и больше не говорил до поверки. Ефремов дал ему еще праны и стал ждать голоса в голове, контакта.

Ждать пришлось недолго. Открылось квадратное окошко в двери. Глянул желтолицый рябой военный – было видно кусок форменного козырька. Почти одновременно открылось второе окошко-щель. Туда сунули черный ствол «маузера». Он пошевелился из стороны в сторону, фиксируясь на каждом из узников.

– На параверку! Руки в оконо! – сказал без выражения японец.

Ефремов просунул запястья в щель. Почувствовал прикосновение рук в резиновых перчатках, ему проверили пульс, перевернули руки ладонями вверх и прощупали пальцами детский шрам на ладони. И голос в голове зазвучал тотчас же: «Беги!» Григорий посмотрел в окно. Пульс ему проверяла стоящая рядом с охранником закутанная в белый медицинский балахон женщина. Лица не видно под маской, волосы убраны под шапочку, круглые очки на глазах. На Ефремова она даже не взглянула, лишь кивнула и сделала отметку в своем блокноте.

– Дуругой подоходи! – скомандовал военный.

Подошел сокамерник. Процедура повторилась. И снова голос в голове: «Беги завтра!» И вопросительный взгляд соседа по застенку: «Слышал?» Да, Ефремов слышал. И узнал, кажется. Но вот теперь поверить не мог…

Охранник грубо толкнул безымянного и захлопнул оконца.

Безымянный сел на лежанку. Молчали до завтрака – двух мисок риса с овощами. И ели тоже молча. Потом напарник спросил:

– Ты кем на воле был?

– Железнодорожник, – как положено по легенде, ответил Ефремов. – А что?

– Наручники сможешь открыть, железнодорожник?

– Да поглядеть надо сперва. – Но Григорий был уверен, что на пару шурупов его телекинезных силенок хватит.