Немец обернулся, они столкнулись с ним взглядами, и время как будто остановилось: Степан очень четко прочитал спокойное, деловитое, полностью лишенное азарта решение на лице темноволосого мужчины средних лет, вокруг кабины которого мелькали обрывки трасс двух его ШВАКов. Немец дал вверх и тут же сработал педалями, с креном выходя из-под огня. Уже через секунду догонять его было поздно. Все, их бой кончился. Капитан увел группу в сторону от самого густо замешенного участка общей схватки, сверху мелькнула разгоняющаяся на нисходящей половине «качелей» пара «Аэрокобр» с белыми носами: выход потрепанной группы прикрыл кто-то из гвардейцев.

Машина капитана была продырявлена, но не критично, и в воздухе держалась хорошо. Но на посадке, через долгие минуты переживаемого Степаном страха оттого, что патронные ящики пустые или почти пустые, а их осталось пятеро из восьми, комэска пошел садиться первым, вне очереди. И сел, не выпуская закрылки, опасаясь, видимо, за какой-то из них. Если один закрылок выходит, а второй нет, то может перевернуть… Скорость была большая, но он удержался, и Степан облегченно вздохнул. Его тревожило другое: тот голос, крикнувший ему смотреть, – он был не по радио, а прямо в кабине. И был знакомым. И вот теперь они сели, сделали все нужное, разобрали вылет. Вооруженцы и прочий народ готовил машины к следующему вылету, а они брели к «штабу» – заполнять формуляры и узнавать счет.

– Три пикировщика «Ю-87» стандартного типа, не штурмовые. Один истребитель «Ме-109». Стопроцентное подтверждение наземными постами и «соседями». В сводке будет к вечеру. Молодцы.

Командир полка смотрел на них серьезно. У него как раз была пауза, и он мог себе позволить потратить минуту на офицеров и сержантов, давших полку результат. Степан обернулся на бледного сержанта Ефимова, лицо которого было изборождено дорожками высохшего грязного пота. Тот кивнул и вымученно улыбнулся.

– У нас два выпрыгнули… И один безвозвратно. Вечером помянем. Про Иванова слышали?

– Которого?

– Младшего. Который с усами был. Не слышали, значит…

Командир полка кивнул и отвернулся, давая понять, что разговор закончен. Обменявшись взглядами, они отошли метров на двадцать и достали еще по папиросе. Курили молча. Потом Степан привел сержанта обратно к машинам, равнодушно выпил воды из валяющейся на парашютах фляги и прилег в сторонке.

В позапрошлые пятнадцать минут сна он «включился» в чужое сознание почти полностью. Как, наверное, шпион включается в перехватываемый проводной разговор. До этого так четко видеть и слышать не получалось: мелькание образов, мелькание слов – одна ерунда. Это очень утомляло, и отдых пропадал впустую. А между тем именно эти маленькие кусочки сна, по десять-пятнадцать минут каждый, были главным, что позволяло восстанавливать работоспособность до того, как не закончится день.