Он обернулся влево, потом вправо, как делал теперь почти все время, не осознавая зачем. На полный оборот шеи. Ага, темноволосый мужчина среднего роста в трех метрах сзади. Тот, кого он чувствовал уже несколько секунд. Игнат шел от выставки на Поклонной Горе обратно к метро, по той широченной выложенной камнем аллее, которая окружена сияющими фонтанами. Вокруг было полно людей, детей с шариками, но мужчина был нацелен на него. Оба остановились, столкнулись взглядами. Пауза была в секунду, потом мужчина попятился, отводя в сторону обе руки, будто собирался прыгать. Игнат смотрел на него, не мигая, выбирая, куда ударить. Он умел бить, и ему приходилось делать это не раз. Ну, давай!..

Мужчина бросился бежать, на бегу обернулся, чуть не налетел на кого-то, шарахнулся и наддал еще. Ну, надо же! Шагнувший было за ним Игнат остановился и пришел в себя, глубоко вздохнув. Вот это да… Сам он не дрался ни разу в жизни все по той же причине: любой его потенциальный соперник в школе сразу мог прыгать с крыши или моста в Москву-реку, папа бы его искалечил прилюдно за любой синяк на сыночке. Более того, и телосложение он имел довольно субтильное. Чего тогда было так пугаться, что такое этот мужичок увидел в его глазах, а? Похоже, здорово они спелись с дедушкой… Тот ходит, даже просто по улице, непрерывно крутя шеей. И готов сразу ударить, точно и тяжело. Зато внук с первого взгляда понимает, что может быть нужно конкретному человечку, пристроившемуся в нескольких метрах за спиной пошатывающегося парнишки. Утомленного то ли солнцепеком, то ли избытком пива в организме, то ли и тем и другим. Ну-ну…

По дороге домой приключений больше не было. Единственное – с большим интересом посмотрел дед Степан на валяющихся в вестибюле метро пьяных бомжей, которых изо всех сил обходили люди. И на которых не обращали никакого внимания «блюстители порядка». Дед подсказывал – подойти, потребовать представиться, спросить у них, какого черта они выдают себя за милиционеров или пусть полицейских? Почему надели чужую форму, куда дели настоящих? Внук посоветовал не связываться, и дед нехотя уступил. После «Парка Победы» он все еще был под впечатлением, и довольно реалистично оценивал советы внука. Без слов они общались все лучше…

* * *

Пятый вылет за день дался Степану чуть легче. Будто пришло второе дыхание, как бывает на беговой дорожке или на ринге. Теперь он жег силы, не думая о будущем, не сберегая себя уже ни для чего. Монументальный комплекс Парка Победы в новой Москве потряс его, как не потрясало ничто с начала войны. Он не мог себе даже представить, как это страшно все вместе в целом. Да, он сам воевал уже почти год, и воевал честно и в полную силу, но воевал всегда в своем небольшом кусочке пространства. Собственном, делимым с товарищами, оспариваемым у врагов, но маленьком!