– Скажи… чем закончилось?

– Ты про штурм?.. Увы. Ничего не вышло – отступили. Сейчас у герцога Алансонского совещаются – решают, что делать завтра.

– А Жанна?

– Жива. Но тоже ранена, как и ты.

– Ты сможешь к ней попасть?

– Если господин барон поможет – запросто попаду.

– Тогда… пожалуйста… передай, что воевать ей больше нельзя.

Лекарь опустил глаза.

– Это пускай ей господин барон передаёт. Тут сказывали, Жанна мессиру де Гокуру по лицу заехала, когда он попытался её увести ото рва. А меня за такие слова и вовсе прибьёт. Она сейчас какая-то другая стала…

– Она та же! Та же! – из последних сил еле крикнула Клод. – Это вы все стали другие…

Бессильные слёзы навернулись на глаза, туманя взгляд, и она не сразу поняла, что не лекарь раздвоился, а появилась за его спиной другая фигура, которая мгновение спустя, выдвинулась вперёд и склонилась над ней, постепенно проясняясь и обретая черты де Ре.

– Ты жива! – выдохнул он. – Хвала Господу! Я места себе не находил… Откуда ты там взялась?! Мой человек весь Санлис облазил, чтобы тебя разыскать… Мы хотели, чтобы он привёз тебя до штурма… Думали, ты удержишь Жанну… уговоришь… Она бы только тебя послушала…

Клод заплакала, и де Ре мгновенно притих. Испугался:

– Что?! Тебе хуже? Больно?

– Да, мне больно…

Девушка отвернула голову, и слёзы покатились по её щекам, трепетные, как и огонёк свечи, который они отражали.

– Это я стала другая… Я подумала, что за мной шпионят… Слишком многого стала бояться… Я не думала, что всё так закончится…

Де Ре махнул лекарю, чтобы уходил, и подался к Клод.

– Ничего ещё не закончилось. Настало твоё время, Дева Лотарингии. Я рассказал герцогу и он готов тебя слушать! Хочешь, прямо сейчас приведу его? И будет так, как ты скажешь.

Клод вытерла очередную слезу.