Ворча, Борзых буквально выпрыгнул из люка и скатился по броне в траву. Последним танк покинул Репнин.

«Пантера» будто дожидалась его выхода – огонь пыхнул с новой силой, забираясь в башню.

Огибая подбитый «Тигр», показался «Т-34Т». Борзых запрыгал, замахал красным флагом, и «тридцатьчетверка» остановилась.

Люк мехвода отворился, и оттуда выглянул черноглазый усач, явный кавказец.

– Шени деда! – ошеломленно выкрикнул он. – Это что же, мы чуть своих не уделали?

В верхний люк выглянул вихрастый парень, его светлый чуб вылезал из-под танкошлема.

– Давайте к нам, товарищ майор! – заорал он. – Радиста контузило, наводчика убило, а командира ранило!

– А поместимся?

– А нас тут двое! Остальных в тыл отправили!

Иваныч с ворчанием полез к мехводу в гости, напоминая медведя, пролезающего в берлогу. Бедный сразу же нашел себе дело – устроился за пулеметом, а Борзых приткнулся у него за спиной.

Репнин обосновался на командирском месте и спросил механика-водителя:

– Тебя как звать хоть?

– Гиви!

– Отлично, Гиви. Вперед!

– Вы сами-то откуда? 3-й мехкорпус?

– Не-е! – ответил чубатый заряжающий. – Из 6-го танкового!

– Все с вами ясно…

«Тридцатьчетверка» развернулась, догоняя товарок – целая колонна шла впереди, периодически постреливая. Налетели было «Юнкерсы», но даже бомбу не сбросили – отогнали их краснозвездные «ястребки».

А потом показались немецкие танки. Судя по всему, они вышли из боя, но было их больше тридцати. «Пантеры» в основном, но среди них затесалась парочка «Тигров».

Фрицы с ходу открыли огонь. По-видимому, терять им было нечего – сзади их догоняли танки из армии Ротмистрова. И немцы пошли на прорыв.