— Вам не о чем сокрушаться, ведь не Вы командовали французской армией. Сожжение города — на совести Буффлера и Виллеруа. Но я отвлекся. Итак, Флери возымел надежду, что его посланец сможет уговорить меня оставить турок в покое и вернуться к мирной жизни…

— Насколько могу судить, надежда оправдалась?

— Мой дорогой компаньон, мы вместе в этом деле. Хотя наш контракт и предоставляет мне возможность выхода из сей коммерции в любое время, полагаю недостойным воспользоваться дарованным правом в столь трудный для Вас момент. Надо решить этот вопрос совместно.

— Если мы оба представляем одну сторону, то ничего решить не можем. Или Вам делегированы Дюге-Труэном какие-то права для такого решения? А может, самим министром? Вы мой компаньон, или их?!

— Ваш, конечно. Всего лишь хочу передать предложения кардинала, изложенные мне Дюге-Труэном. Они вполне разумны: Флери искренне стремится к миру.

— Дорогой друг, когда я слышу от кого-либо уверения, что он за мир, первое и самое искреннее мое побуждение — плюнуть в лживую, лицемерную рожу сего миротворца. Потому что все за мир. Любой антропофаг предпочел бы, чтоб жертвы не сопротивлялись, не воевали с ним, а мирно залезали в печь для жаркого, натершись перед этим чесноком и посыпавши себя перцем и солью. Мирно и добровольно посыпавши. Посему второе, более зрелое желание в ответ на призыв к миру — спросить: «а на каких условиях?»

— А разве наши обстоятельства позволяют обсуждать условия? Мы с Рене друзья, но если договориться не удастся — он исполнит свой долг, предусмотренный присягой Его Величеству. Будет в меня стрелять, и вспомнит о нашей дружбе не раньше, чем я прикажу спустить флаг.

— Митька, Илью Васильева позови.

Илья долго ждать не заставил, понеже находился поблизости, на батарее.

— Слушаю, Ваше Сиятельство.

— Ядра нагреты? Покажи одно командору.

Собственноручно ухватив клещи для заряжания, мой начальник артиллерии притащил светящееся алым ядро.

— Благодарю, отнеси назад.

Кассар едва сдерживал улыбку. Похоже, острота ситуации его забавляла. Я от души улыбнулся в ответ:

— При наличном отношении сил, вполне допускаю, что Ваш старый приятель одолеет нового. Но можете быть благонадежны: это обойдется ему недешево. Хотя бы один корабль я точно сожгу, да и другие получат повреждения. Впрочем, если предложения Дюге-Труэна не содержат ничего предосудительного для чести, полагаю вполне возможным их рассмотреть. Только не надо играть в эти глупые игры, изображая, будто держитесь моей стороны. Какое там «совместное решение»? Вы свое решение уже приняли, с властями французскими примирились, и теперь пришли как посредник от них. Сие ничуть не умаляет моего к Вам уважения, а дружеские чувства надеюсь сохранить, даже если, как старина Рене, начну в Вас стрелять. Верите мне?