Для Британской Империи наступали темные времена.

* * *

— Твою богадушуматерь!!! — утробный вой попаданца разнесся по коридорам штаба БОВО подобно раскатам грома. Разумеется, столь безобидные слова были не единственными красочными выражениями, доносившимися из-за слегка приоткрытых дверей. За десять минут чудовищной ругани и богохульства предки симбиота узнали много нового, особенно о Гитлере и о самом вселенце. По всему выходило, что генерал Павлов решил оспорить по праву принадлежащий фюреру титул планетарного злодея, и приводил в качестве доказательств весьма фееричные аргументы. Наконец, поток ругательств исчерпался, оборвавшись буквально на полуслове. Весь штаб замер в предвкушении неминуемых звиздюлей. Судя по всему, генерал где-то здорово облажался, и за его ошибки кому-то придется ответить. В конце концов, не может же начальник выпороть за нерадивость сам себя? Зачем тогда ему столько подчиненных?

Выждав пятнадцатиминутную оперативную паузу, адъютант, на свой страх и риск, решил удостовериться, не убился ли часом генералом головой «ап стену», точно так же, как он часто предлагал сделать своим проштрафившимся подчиненным. Увы и ах! Павлов был цел и невредим, возможно, лишь немного тронувшись умом. На подобные мысли легко мог навести бессмысленный взгляд командующего, направленный куда-то в район здоровенной карты округа, висящей напротив начальственного места. Если в этот момент он начал пускать пузыри и «агукать», Ильин бы ничуть не удивился этому. Судя по всему, вошедшего адъютанта он так и не заметил, точно так же, как и разлитую на секретные документы чашку кофе.

— Товарищ генерал? У вас все в порядке?

Не без содрогания капитан наблюдал за тем, как менялось выражение лица командующего. Первоначальный страх застигнутого «на унитазе» человека мгновенно сменился на удивление, потом на злость и лишь после этого в глазах промелькнули искорки узнавания и понимания ситуации.

— А, Дима. Здравствуй.

— Так виделись уже, товарищ командующий.

Ильин готов был поклясться, что слышит, как в голове попаданца скрипят шестеренки, с превеликим трудом перемалывая простейшую информацию.

— Виделись?… Так чего ты мне тогда голову морочишь?

В голосе Павлова звучали нотки искреннего недоумения.

— Простите, я подумал, вам могло что-то понадобиться. — адъютант мгновенно вытянулся в струнку, попутно звонко щелкнув каблуками сапог. — Разрешите идти?

— А?… Погоди. Минутку…

Спустя некоторое время генерал действительно окончательно пришел в себя, и высыпал на голову подчиненного целый ворох поручений.