Ага, значит, на троих человек сладились…

— Я выберу… Ого! И этот склочник Исфаган здесь? Как же я его раньше не заметила? Не хочу с ним разговаривать… отойдем… О! — черная вдова внезапно остановилась. — Вот этих двух близнецов я беру! Точно беру! И… — она обдала жадным взглядом стоявшего невдалеке Алексея. — И — этого!

— Неплохой выбор, — пряча ухмылку, похвалил купец. — Все трое — смирные и работящие парни.

— Ага, смирные, — Каткарлыш неожиданно засмеялась и, подойдя к Лешке, пощупала его руки. — Ого, какие мускулы! Да ты, кажется, воин? Понимаешь по-турецки?

— Да, госпожа. Но я вовсе не воин, а актер. И товарища мои, — Алексей кивнул на близнецов. — Тоже актеры.

— Актеры?! — черная вдова хлопнул в ладоши. — Вот так славно! А то я все думала — чем же себя занять… Хотя, конечно, мне нужны и пастухи, и воины… Ладно… Файзиль-ага, уважаемый, вели-ка, чтоб им расковали ноги.

— Не боишься, что убегут, любезнейшая Каткарлыш?

— А куда им здесь бежать? — громко расхохоталась женщина.

Кочевье (бывшее кочевье Данияр-бека, а ныне — его законной вдовы Каткарлыш) располагалось примерно в полдне пути от моря, в степи, выглядевшей сейчас надо сказать, довольно уныло. В последнее время стояли относительно теплые дни, и весь выпавший снег стаял, а новый еще не выпал — нет, шел иногда, но тут же истекал влагой. Тепло… К тому же, вскоре уже должна была наступить весна.

Кибитки, шатры, лошади, кровы, овцы… Надо сказать, кочевье оказалось довольно таки многолюдным — Алексей насчитал не менее двадцати кибиток и несколько богатых шатров и удивленно присвистнул.

— Это еще не все! — Каткарлыш горделиво обернулась в седле. — В степях еще пять таких же кочевий — моих! Весной соберемся вместе на праздник — увидите!

Один из близнецов — Лука — вдруг удивленно застыл перед целым рядом молодых тополей и ив.

— Деревья? Здесь, в степи?

— Да, деревья! Я велела их посади пять лет назад — сразу после рождении сына. Его тоже зовут Данияр… как и погибшего мужа.

Всю эту фразу черная вдова произнесла, надо сказать, довольно весело, без всякого сожаления о судьбе покойного супруга. Ну, еще бы… Чего ей сожалеть-то?

— Пока переночуете там! — милостиво кивая выбежавшему встречать народу, Каткарлыш указала плеткой на дальнюю кибитку с большими сплошными колесами. Обернулась:

— Халим, покажи им все и обеспечь охрану!

Халим — молодой парень со злым раскосоглазым лицом — вмиг спрыгнул с лошади:

— Пошли! Туда! Туда! Быстрее! Пошли.