— Когда «тогда»? — спросил я Чичикова насмешливо.

— А вот тогда — в 1800 году, в мае месяце. Под рукой у нас, как у вашего писателя, пророков не было. Самим до всего приходилось доходить. И пришлось мне на ходу импровизировать. Впрочем, вернемся к роману.

— Один момент! — остановил я его. — Так вас для этого сюда государь заслал?

— Для этого, для этого, — торопливо ответил Чичиков. — Нам некогда. В столовую залу быстрым своим шагом Александр Васильевич влетел! — Глаза у Чичикова горели, весь он был возбужден, будто не двести лет тому назад, а в сию секунду в столовую залу влетел Александр Васильевич Суворов!

И навстречу ему вышел из-за стола князь Николай Андреевич Ростов.

— Как там, Сашка, — спросил он Суворова, — научились на том свете котомки шить?

— Нет, не научились, — ответил Александр Васильевич. — На этот свет меня отправили, ваша светлость, у тебя поучиться. Научишь?

— Научу! — И старый князь взял генералиссимуса за руки и подвел к столу. — Садись, дорогой гость.

Александр Васильевич подозрительно посмотрел на иудин стул — да и было сел на него!

Князь из-под него этот стул ногой своей выбил — и упал бы со всего размаху на пол Суворов, если бы старый князь его не поддержал.

— Вот мой первый урок! — заявил он генералиссимусу.

— Что сим действием (выбиванием стула из-под Александра Васильевича) князь хотел сказать, не ведаю. Замечу только, что Суворов его отлично понял. Видно, так они в молодости своей друг над другом шутили. Может, князь хотел его испытать? Проверить? Не самозванец ли Александр Васильевич? Записка, конечно, его почерком была написана. Буковки в сей записке штыковые были, словно и не буковки они вовсе, а чудо-богатыри его в атаку штыковую идут! Но свободно… его руку могли подделать. В общем, стул он из-под него выбил. «Я сам здесь сяду, — сказал князь. — А тебя на свое место усажу. Со знакомцем твоим, протеже! С Павлом Петровичем Чичиковым!» — «С Чичиковым? — удивился Суворов. — Что-то не припомню. Хотя… — заколебался он. — Знал я одного Чичикова. Государь меня с ним познакомил. Мельком, между делом!» Верите, — захохотал Павел Петрович, — с превеликим трудом я удержался от смеха. Такое вдруг лицо постное у старого князя стало. Недоуменное. В толк все никак он не мог войти, зачем меня Александр Васильевич со всеми потрохами выдал?

— И правда — зачем? — ехидно спросил я.

— Видите ли, — не сразу ответил он мне, — в чем дело, молодой человек! Князь о моей секретной миссии в письме рекомендательном Александром Васильевичем, разумеется, не был извещен, но все-таки из этого письма князь мог для себе вывести, что я ему в управляющие не просто так, как сейчас говорят, внедрен. Вот это место в письме! — И Павел Петрович зачитал мне его: — «С отцом его покойным, Петром Михайловичем, я знаком еще с пугачевских времен. Вместе с ним в степях яицких злодея этого вылавливали. И он, как ты знаешь, ловчее в этом деле меня оказался. Вот и сын его таков! Любого злодея, супостата выловит!..» Ну, поняли? — вкрадчиво улыбнулся Чичиков.