— А это?

Он кивнул в сторону странного устройства, состоявшего из черного стеклянного прямоугольника, имевшего около метра по диагонали, заключенного в серую рамку и крепящегося к массивному основанию при помощи гибкой шеи длиной, на глаз, около ярда.

— Телевизор. Тоже Япония. А что, — очень удобно. Пожалуй, куплю себе такой же домой, в Германию. Не знаю, — фыркнул он, — почему бы и нам, в Европе, не делать чего-то подобного. Помяните мое слово, — доиграемся мы со своей спесью и нежеланием учиться…

Гость, прикрыв глаза, — мирно покивал, вроде бы как соглашаясь. Он прекрасно отдавал себе отчет в полнейшей неуместности продолжения разговора в подобном ключе, но ничего не мог с собой поделать: вопросы всплывали один за другим, и каждый — тянул за собой следующий, а то и не один, и не особенно тактичной веренице этой не было видно конца.

— А скажите, мистер, — наконец, проскрипел Айсблау, вместо ответа на очередной вопрос, — нам и в дальнейшем придется называть вас непременно "Оскаром" или "герром Кляйнмихелем"? Когда мы только втроем, это отдает ничем не оправданным лицемерием…

Черт бы тебя побрал. Будь на то его воля, он предпочел бы, чтобы у них попросту не представилось случая называть его хоть "Оскаром", хоть еще как-либо. Равно как и находиться в их компании вообще.

— Понимаете, — он, со светской улыбкой, слегка развел руками, — во всех отношениях лучше, если вы впредь будете именовать меня именно так. Для меня, для вас, и для дела. Да, кстати!

Он подошел к длинношеему телевизору и ткнул пальцем в надпись, красовавшуюся на скошенной передней грани "подставки", слева.

— Мне ни о чем не говорит это название, что за фирма? И, заодно, — откуда?

— Как это "откуда"? Там же ясно написано. По-моему, "Сони" — достаточно известная фирма…

— Вынужден вас разочаровать. На самом деле название известной японской фирмы пишется с "Y" в конце. А вовсе не с "I", как в данном случае. Вас обманули, господа…

— Вот дьявол! А, с другой стороны, — нам-то какая разница?

Он раздраженным жестом мотнул в сторону Подменной Сони переносным пультом, словно это был пистолет, одновременно нажимая кнопку, и экран послушно, без малейшей паузы вспыхнул: как будто бы специально, с целью показать товар лицом, передавали выставку тюльпанов в Амстердаме, и Островитянин вынужден был признать, что придраться тут невозможно и при всем желании. Цвета были, как на профессиональных цветных открытках, с которых даже самые знаменитые курорты глядят куда красивее, нежели на самом деле. Игра крохотных радуг в каплях росы, покрывающей свежие, как Первый День Творения, лепестки бесчисленных тонов и оттенков в немыслимых сочетаниях.