— Там только один обдолбаный был, — отрешенно проговорил Островитянин, — остальные просто выпивши…

— Что? А-а! Не, — Сережа помотал головой, — с теми, которые под "буром", никто компании не водит. Ни урки, ни те, что с другими порошками, и никакие отморозки без башни. Только такие же. Просто он сегодня успел вмазаться, а они нет.

Похоже было, что провожатый просто пытается, как умеет, успокоить его, но Майкл все-таки был ему благодарен, потому что, с другой стороны, дело вполне могло обстоять так, как он говорит. Поймав себя на этом рассуждении, он и удивился и обрадовался тому, что к нему начал возвращаться тот стиль мышления, присущий в обычные времена.

— Ты того, — сам, главное, помалкивай, что было…

— Как, говоришь, он сказал этим гопникам? По возможности — точно?

— "Зис". Точно.

— Ай-яй-яй, как скве-ерно! Человек "ЗиС" — в ближнем круге! И, судя по тому, что ты рассказал, не просто так, не кандидат какой, а настоящий, лицензированный зисмен! В моем доме! Ах, как все, оказывается, запущено!

— Гм. Не сочтите за вмешательство в чужие дела, но мне не хотелось бы, чтоб у него были из-за меня неприятности. Я ему здорово обязан, понимаете?

— Чего уж теперь-то? — Невесело усмехнулся Михаил. — Так что не волнуйся. Хотя это, надо сказать, — и впрямь вмешательство, но пусть остается, как есть, чтоб на его место не подсунули кого-нибудь, кого я не знаю… Но ты, выходит, тоже приложил ручку к своему чудесному спасению?

— Мне не хотелось бы об этом говорить.

— Нет, — ну почему? Герой с клинком наголо! Интересно, — потащишь ты с собой эту железку после того, что произошло, или тихонько засунешь куда-нибудь, чтоб никогда не видеть и со временем забыть? Так сказать, — вытеснить навроде зрелища родительского секса в лучших традициях старика Фрейда?

Майкл с подчеркнутым равнодушием пожал плечами.

— В мои привычки, понятно, не входит рубить в куски живых людей, но я на самом деле не такой уж тонкокожий. Наследственность, знаете ли. — Тут он чуть было не сказал про то, как его предки вели себя в колониях, а также про нравы, царящие в Харроу, — потрясение все-таки сказывалось, — но вовремя опомнился. — Дедушка дослужился до штандартенфюрера эсэс, — шварце эсэс, разумеется, — а папа в девятнадцать лет успел послужить в зондеркоманде на Востоке.

— Мама была, — тем же тоном продолжил Михаил, — надзирательницей в Саласпилсе, а дядю Клауса выгнали из гестапо за садизм. Знаю. Вполне почтенно.

— Боже мой, Михаил… Откуда вы знаете? С вами просто-таки страшно иметь дело… Михаил?

— Что такое?

— Да я вспомнил наш разговор про серьезных и несерьезных людей… Помните? — Тот кивнул. — Надо понимать так, что, в отличие от "арматурщиков", "ЗиС" — серьезные люди?