Островитянин хотел было скривить губы с видом Предельного Скепсиса, но в голове вдруг с адской очевидностью сама собой сложилась необыкновенно яркая картинка: бесконечная черная пустота, наполненная невероятно яркими в своей бесчисленности звездами, и целая роща многокилометровых, без особого порядка сросшихся между собой игл, неторопливо бредущая в космосе. И себя, в скафандре, лезущего по одной из таких каменных струй с такой уверенностью, как будто всю жизнь провел в подобных занятиях, а вокруг, — не то, чтобы вполне естественный ландшафт, но что-то, вполне его заменяющее. Нечто среднее по происхождению и сути. Он слегка, стараясь проделать это незаметно, но довольно резко тряхнул головой, как бы стряхивая внезапное наваждение. И ничего особенного. Обыкновенный прокол Реальности. Наверное, — от тех самых магнитных полей. И впрямь вредная штука.

XXXIV

XXXIV

— Если вот тут, — заменить водород на гидроксил, а вот тут — на метильную группу, то… То должно получиться красиво. В общем — идея ясная, на поверхности лежит

— Идея ясная, — лениво проговорил Жека, — но тогда лучше бутильную. И все равно получится говно.

— Да нет, ты погляди, тут даже исходный продукт… небезынтересен, говорят, — давал кое-когда.

— И исходный продукт говно.

— Сыроват, согласен, и тема темноватая, вроде как наобум выбрана, но что-то в ней есть. Мы-то, в конце концов, на что?

— Говно-о…

— Знаешь, скривить скучную рожу и все через губу обсирать, это, знаешь, проще всего. Отвечаешь?

— На что?

— По пять пэриков, и ты.

— Ты пять, я десять, — и ты.

— Ты двенадцать. И я.

— Идет. Так как делать будем, — по-моему или по-твоему? Ты гляди, бутильный "хвост" — он того… липотропность может усилить, и здорово.

— Черт с тобой, делай бутильный.

— Надолго зависнешь.

— Может, вообще ничего не будет?

— Не может, сам знаешь. Впрочем, если есть желание, — удваивай…

— Иди ты. Давай, сочиняй.