— Нет, ты подзырь устойчиво, — это ж не глюк, — задумчиво сказал он подруге, явившейся в заряженный цех в сопровождении какого-то светловолосого и белозубого дедули лет тридцати семи — тридцати восьми, потом склонил голову, посмотрел под другим углом и подтвердил, — нет, никакой не глюк, отвечаю.

— И… и что, Дань?

— А то, — рявкнул он, выкатывая глаза, — что не себешный, не глюк, а отуль колышется, так каким сквозом облик-то придуло? А?! Не знаешь?!

На Майкла он не глядел, как будто того уже не существовало. Вообще по ряду особенностей поведения был отчетливо виден богатый опыт обращения с глюками и обликами, к ним приравненными.

То, что он не отреагировал на недопустимо-фамильярное "Дань", запущенное ей в качестве пробного шара, было чуть ли не хуже всего. Она описалась бы прямо здесь, если б было чем. Помимо всего прочего, это могло бы оказаться наилучшим выходом. Но, за неимением гербовой… все равно надо было чего-то говорить и делать.

— Ну, — ухмыльнулась она в стиле умственно отсталой людоедки для усиления эффекта шмыгнув носом, — уж очень просился. Духу не хватило отказать. Так че? Пришел, глянул, — так ведь уходить-то ему не обязательно?

— Умная? А если при ем глаз? Бо просто бецал гремучий, а сам он — фаршированный?

— Да нет, — она увлеченно махнула рукой, — он вообще, если хочешь знать, — иностранец.

— Хо! — Бейбарс хлопнул себя по бедрам. — Так он же мой близнец. То-то, гля, — фотка с моей фамильной анналы. Что от бабушки Фирузы. Дудка какая-нибудь особенная?

— Да откуда же, — как-то растерянно проговорила она, разводя руками, — знать-то?

— Это не он — глюк, — задумчиво проговорил Бейбарс, — это, наверное, ты — глюк. Морочило подменное, а не Ташка. Та б — провентилировала такую вескую статью, — хер на отруб. А тя — не, не признаю, тока сперва обзырился. — Он развел руками. — Косяк стесался. Так, по всему, и я не прав.

— Да я это! Я! За него Мишка Тюмень просил. За руку привел, вместе с этим своим…

— А печать?

— Вот, — Майкл подал незамысловатый конверт без всякой печати и марки, — сказал, чтоб из рук в руки…

С первого же взгляда, в тот же миг, когда Майкл в первый раз узрел великолепную персону Бейбарса, ему тут же как-то сами собой, без малейшей натуги вспомнились все классические труды по приматологии, которые ему только довелось читать. С необыкновенной ясностью. В мельчайших подробностях. С практическими выводами, которые сложились без всяких усилий прямо сейчас. И с тем, что было воспоминанием, важной подробностью и практическим приложением одновременно: Ни В Коем Случае Не Смотреть Вожаку В Глаза. И только теперь, когда таковой погрузился в чтение, напоказ шевеля губами, поскольку по его мнению Вождь просто не имел права быть шибко грамотным, и, тем самым, вроде бы как дал разрешение к лицезрению, Майкл исподтишка вгляделся в его расписное лицо. Татуировка на лице Бейбарса отливала металлом, причем превалировали тут цвета густо-синий, изумрудно-зеленый и Вороненой Стали. Кисти рук и пальцы отблескивали тем же густо-синим и серо-стальным. Трудно сказать, какого именно эффекта предполагалось добиться в результате, но что-то такое, безусловно, получилось: нечто среднее между физиономией гигантского насекомого, — вроде сверчка или богомола, — и ликом злобного робота из дрянного фантастического фильма пятидесятых годов. Выпущенного в Голливуде специально для дрянных подростков.