— Не Второе Открытие Америки.

— Не Второе Закрытие Кибернетики.

— Не высадка на Луну.

— Не расщепление атомного ядра.

— Не погоня вчерашнего борща за живым человеком.

— Не доказательство теоремы Ферма.

— И уж тем более не Конец Света.

— Останавливать вас, видимо, бесполезно, поэтому спрошу хотя бы: а вы не боитесь становиться убийцами? Причем не по приказу, а по собственной воле, — а это, ребятки, совсем разные вещи, что бы там ни говорили вам всякие-разные… гуманисты. Не дай вам бог на себе почувствовать, в чем состоит эта разница.

— Ликвидация Постного — это, товарищ полковник, не наша терминология. Мы говорим всего лишь о решении проблемы вышеназванного Постного. А это, поверьте, тоже со-овсем разные вещи, что бы там ни говорили всякие любители обобщать. К вам это, само собой, не относитесь…

— Этот человек, как феномен, подобен мнимому узлу. Вроде бантика, которым вы фиксируете шнуровку на обуви. Будучи результатом случайной флюктуации, он и сгинет так же бесследно, без особой ударной волны, которая в противном случае была бы, разумеется, совершенно неизбежной. Гнойник можно вскрыть острым железом, а можно и того… Применить ну, — о-очень мощные рассасывающие средства. Но мы, поверьте, рассмотрим все возможности.

Это, понятное дело, — Терция. Тренируется, значит. Входит в образ и переламывает натуру. Молодец, потому что уж он-то как раз скорее всего убил бы. Попросту и без этих ихних аннигиляторских штучек, когда нечто исчезает вполне логично и мотивировано, потому как вместе с породившими его причинами и условиями.

— Это вы, ребятишки, в том ауле не были. А то по-другому бы запели.

— Мы, товарищ полковник, в Вятских Полянах на экскурсии были. Сразу после. Так что с другими песнями у нас тоже все в полном порядке.

— А еще у него нет ни вкуса, ни такта, а чувство гармонии ему совершенно чуждо. Пачкотня — и вообще-то последнее дело, а уж кровавая…

— А тебе не кажется, — тихий голос подполковника выдавал всю меру владевшего им бешенства, — что слова твои, — одно дешевое пижонство? Ты никакого представления не имеешь, о чем разглагольствуешь, эстет сопливый!

— Простите, товарищ полковник, но сейчас вы говорите чужие слова. Уж кто-кто, а вы-то, с вашим очень особенным опытом, знаете, что бывают случаи, когда как раз остаться в живых — нестерпимое безобразие и откровенная гадость. Такое, что люди стрелялись от невозможности его вытерпеть. А есть случаи, когда такое же уродство, — не убить. Зато смерть бывает по-настоящему, без всякого пафоса красивой, такой, что потом впору песню сложить. Без крови, как ни крути, не стоит ни одно стоящее дело, а вот кровавая грязь — это из другой оперы.