– Серафим, ты чего? – враз спросили несколько человек.

– Жужжит! – сообщил обществу Бурей.

– Кто жужжит? – вопросил друга Сучок.

– Мухун! – гордо доложил обозный старшина. – Мухуна я поймал! Это зимой-то!

– Муху, что ли? – переспросил Сучок.

– Не, мухуна! – Бурей лёг животом на стол и сунул кулак к самому уху мастера. – Слышь, как жужжит?! Аж по матери! Баба так не может. Мухун!

– Ну, мухун так мухун, – махнул рукой Филимон. – Придави ты эту пакость, Серафим!

– Неа! – осклабился Бурей. – Мы на тризне или как? На тризне! Стал быть, надо и в умении воинском показаться! Вон, Кондрат летом говорил, что хороший плотник из-за плеча мухе топором лапы поотрубать может. Было такое, Кондрат?

– Было, не отпираюсь! – выпятил грудь Сучок. – И не я один могу!

– Во-о-от! – протянул обозный старшина. – А у мухуна их целых шесть – руби, не хочу! Потом и мы кой-чего покажем, а витязи?

– Покажем, – усмехнулся в усы Филимон. – Пусть братья из Ирия видят, что есть кому на их место встать!

– Хрр, иди сюда, касатик, – Бурей принялся извлекать добычу из кулака.

На этот счёт у «мухуна» имелось своё мнение – он не без успеха попытался пробраться между пальцами и был отловлен лишь в последний момент.

– Ку-у-уда, язва! – обозный старшина перехватил своего пленника за крылья. – Ишь, резвый какой! Не, так дело не пойдёт! Щас я тебе крылья-то пооборву!

По сказанному и вышло – полумёртвый, лишённый крыльев «мухун» покорно распластался на спешно расчищенном столе.

– Швырок, топор подай! – распорядился Сучок.

«Едрит твою! А ну как осрамлюсь?! А, ладно, назвался груздём – полезай в кузов! Не в первый раз!»

Швырок с поклоном подал старшине топор.

– Серафим, чегой-то у тебя мухун дохлый такой, – подначил Бурея Макар, – понажористей не нашлось?