До Азиса с трудом дошло, ЧТО предложил пьяный товарищ — собутыльник. Он задумчиво сглотнул. Представил картину расправы над родным семейством. После чего с трудом произнес. — Нет, не надо. Я когда вернусь. Сам всем рога пообломаю.

— Ерой! — сердобольный кореш похлопал татарина по плечу. — Молодчага!!! Этоть по нашему, по-христиански! Вино пить будешь?

— Нет, я не пью.

— А немного, для сугреву?

— Нет!

Закадычный друг хмыкнул, с сожалением поглядел на Азиса и поучительно произнес:

— Ну, и дурак!

Веселая пирушка продолжалась. Уже давно все были пьяны вдрызг. Мужики, сидевшие прямо на палубе, улыбались хмельными улыбками, мутными глазами смотрели на музыкантов. Все разом разговаривали друг с другом. Рассказывали лучшим друзьям свою пьяную правду, слушали и соглашались друг с другом, и понимали друг друга с полуслова, потому, что у каждого была своя беда, похожая на беду собеседника.

Третья бочка вина пошла в расход. По-прежнему напевно звучали струны гитары. Егорка устав дуть в дудку, просто хлопал в ладоши. «Его сиятельство» адмирал Хейли мирно дремал, обняв пустой ящик из-под тушёнки. Многие присутствующие на палубе уже давно пошли в пляс под задорную, веселую песню гостей из будущего…

— Эх-ма, до чего же песни у незнакомцев веселые да ладные! — Егорка задумывался о людях, создающих эти песни. — Сотворить бы одну — и больше во всей своей жизни он ничего бы и не хотел. Счастье-то какое — подарить людям, такую песню!

Глава 13

Глава 13

В здание коменданта порта города Малаги пожаловала высокая делегация «Тоганово компании». Представительство делегации возглавлял сам адмирал эскадры Бастер Хейлли. На его мужественной, внушительной фигуре был одет щегольской костюм из фиолетового сукна. Изящные серебряные кружева украшали ворот и манжеты. Черный, как смола, парик пышными волнами кудрей ниспадал до самого пояса. Широкополая, украшенная фиолетовым плюмажем шляпа слегка набекрень сидела на голове. На ногах были сапоги из прекрасной голландской кожи. Большое фиолетовое перо красиво ниспадало на плечо. Превосходная испанская рапира, висевшая на расшитой серебреными нитями перевязи, отливала золотом.

Его «Великолепие» господин адмирал оперся на высокую, поблескивающую драгоценными каменьями трость. Сняв шляпу и отставив ногу, он смешно присел назад — отвесил модный французский поклон. Важно поднял голову и, оглядев ничтожно мелких, чернильных клерков, о чем-то деловито забормотал по-русски.

Личный толмач адмирала с особым усердием стал переводить присутствующим в помещении чиновникам слова его «милости» с русского на испанский, добавляя при этом ужасный французский акцент.