— Прости, великий государь за опоздание, но приключилось оно не по моей вине. Известие о твоём вызове я получил только час назад, и не заезжая домой, не переодеваясь я поспешил к тебе.

— Где же ты был?

— Был я на том поле, где с некоторых пор проводятся показы техники и вооружения в твоём присутствии, великий государь. Там, как начальник Стрелецкой избы тебе докладывал, готовится для тебя показ нового оружия регулярных стрельцов, и нового снаряжения стрелецких подразделений, в частности новых полевых пушек, об этом извещён и князь Глеб Васильевич, и полевых кухонь. Кроме того, хотим тебе показать полевой лазарет с хирургической операционной. Ну и новые палатки, спальные мешки, и прочее необходимое твоему воинству снаряжение.

— В будущем, о всех своих передвижениях оставляй сведения дома и в приказе. — строго указал царь — Ты мне теперь частенько будешь нужен.

— Слушаюсь, великий государь. — только и оставалось ответить мне.

— Ладно. Что ты надумал насчёт флота в Балтийском море? Получится, как ты обещал, пароходами разгромить неприятельские флоты?

— На Балтийском море нам будут противостоять флоты Ливонии, Швеции и Дании. По сведениям, что мне удалось собрать, и за достоверность которых я не могу полностью ручаться, шведы начали строить флот, у них уже примерно полсотни кораблей разных классов от гребных до больших чисто парусных. У Дании примерно столько же. Ливония внятного флота не имеет, а те корабли что имеются не слишком хорошо содержатся, и экипажи не имеют должной подготовки.

— Раз сведения недостоверные — высказался царь — то прошу тебя при расчётах накинуть на каждый неприятельский флот по десятку кораблей, чтобы не оказаться перед их лицом слишком слабыми.

— Ты совершенно прав, великий государь, я примерно так и предполагал, а теперь я буду руководствоваться этим в своих расчётах.

— Продолжай.

— В Воронеже были построены мореходные пароходы, и переданы Турции в знак твоей, великий государь, доброй воли и стремления к дружбе. Турецкий султан сделал ответный жест, и освободил две тысячи русских пленных мужчин, не старше тридцати пяти — сорока лет, пожелавших вернуться на Русь.

— Бывают и желающие остаться?

— Конечно, великий государь. Те, кто там устроился, женился, принял ислам… Они живые люди, а у людей могут быть разные обстоятельства.

— А старше сорока лет?

— У мусульман есть обычай освобождать стариков, поэтому о них беспокоиться нет смысла.

— Но продолжай.

— По моей просьбе, турецкий посол при твоей особе, Илхами Кылыч отправил письмо на свою родину, с просьбой прислать десять мастеров для строительства пароходов в твоей державе. Пока ожидаем мастеров, на реке Волхов в Новгороде и на реке Свирь будут заложены верфи. Из Архангельского монастыря, где имеются большие морильные пруда и запасы морёного дерева, предназначенные для торговли с Англией, я предполагаю забрать всё это дерево и перебросить на Свирь. Для этого придётся построить дорогу на водоразделах, а в основном можно перебросить дерево по рекам и озёрам.