— Боря, — похлестав мужчину по щекам, позвал Иван. — Боря. Очнись.

— Мм, — застонал здоровяк, поворачиваясь на бок.

Потом сел, тряхнул головой. Непроизвольно сфокусировал взгляд на фонаре, который, вероятно, привлек его внимание как самая яркая точка. Наконец посмотрел на Карпова.

— Ну ты даешь, Иван Архипович. Никак решил в бега податься? — придя в себя и потирая лоб, произнес-простонал боец.

— Решишь тут, когда впереди дыба маячит. Ты-то тут как?

— Ну так Кузьма Платонович меня и Емелю уж, почитай, две седмицы как на службу в стражники острожные определил. Сказал, что так надо, мы и пошли. А сегодня навестил, сказал, чтобы непременно подменились и на службу вышли, чтобы тебя, стало быть, умыкнуть.

— И вы вот так согласились?

— А чего нам-то? И без того под плахой ходим. Одним грехом больше, одним меньше, разница невелика. А с тобой все понадежнее будет, — поднимаясь на ноги и кривясь от боли, произнес Борис.

— Вот молодцы. Ладно, некогда. Пошевеливаться надо. Только я не один. Стрельцов моих нужно будет тоже вытащить.

— Хм. Почитай, десяток получится, — с явным сомнением произнес Борис. — Тебя-то мы собирались тишком вывести за ворота — и ходу. А таким числом тихо не получится.

— А если караулы снять?

— Хм. Оно, конечно, можно. Но… Не враги, чай. На службе люди, а мы вроде как и не лихие.

Угу. Пусть и под плахой ходят, да только не хотелось этим здоровякам обратно на помойку. Они и за Ивана уцепились, как утопающий за соломинку. И искренне верили, что не совершают никакого преступления. Подумаешь, иноземцев порешили. Чай, не за так. Те Карпова по-воровски умыкнуть в неволю хотели только за то, что он мастер знатный. А потому поделом.

Здесь же дело иное. Есть на Иване вина иль нет, непонятно, но помочь с побегом — это одно, а резать неповинных служак — совсем иное. Так что Карпов его прекрасно понимал. Но…

— А кто говорит о том, чтобы их порешить? Оглушить на время, только и всего.

— Если эдак, то вскорости они очнутся и тогда тревогу поднимут. Успеем ли мы таким числом уйти? Толпой тишком во дворец Хованских не пробраться. А тебя велено туда препроводить.

Вот оно что. Ирина свет Васильевна. Это ее рук дело. Получается, узнав о том, что по-иному вызволить его не получится, решила освободить чужими руками, чтобы ни самой не подставляться, ни супруга не подводить. Доставил в целости и невредимости, а кто уж там прошляпил, не ее забота.

Если кто-то приметит трех путников, в ночную пору прошедших в ее дворец, который достался от первого мужа и перейдет по наследству к старшему сыну, Хованскому, то ничего страшного. Ну мало ли кто и по какой такой надобности приходил. А вот визит толпы в дюжину рыл объяснить уже куда как сложнее.