— А это, Оленька, ты у своего любезного спрашивай. Вечно выдумает всякую ерунду, а мне перед людьми красней.

— Вот не повторял бы за мной как попугай, и краснеть бы не приходилось. Ещё скажи спасибо, что я нормальные слова выдумываю. А как бы ты со «свинтопрульным» аппаратом обходился? — со смехом ответил Александр.

— Это что ещё за аппарат такой? Как ты сказал — «свинтопрульный»? — с удивлением переспросила Ольга.

— А это Сашка про начало деятельности одного из авиаконструкторов, то ли прочитал, то ли услышал где-то. Когда тот придумал аппарат, который «прёт с винтом». Потому и «свинтопрульный», — довольно улыбаясь, ответил Егоров. И ему и Слащёву всегда доставляла удовольствие такая словесная перепалка. С самого первого момента их знакомства.

Отдохнуть в санатории наркомата обороны для выздоравливающих у Слащёва не получилось. Доехать он туда, доехал, точнее, был доставлен Егоровым и Блюхером, приехавшим навестить своего командира. И палата ему досталась хорошая — четырёхместная с видом на санаторный парк из широкого окна. Он даже успел пройти первый сеанс лечебных процедур. И вообще всё складывалось неплохо — войска Красной армии подходили к Хельсинки, значит, скоро конец войне. В Ленинграде открывался филиал института геополитики и Ольга переходила работать туда руководителем отделения археологии. Об этом она сказала ему в первый же день, светясь от счастья. На этом переводе настоял сам профессор Хаусхофер, и Слащёв знал, кому он этим обязан. Ну, рыцарь есть рыцарь, в какие бы времена он ни жил, и какую бы форму ни носил. Спасибо тебе, товарищ Отто! Ребята выздоравливали, справку об их состоянии Александр получал ежедневно. Сумел… убедить и уговорить докторов. Даже Воловичу обещали сохранить руку, но это уже была заслуга Егорова. Правда, Слащёв был убеждён, что без участия Котовского дело всё равно не обошлось. А кто ещё был в состоянии убедить большое медицинское начальство перевести недоучившегося студента Крымского медицинского института в Ленинград? Даже всей пробивной способности Егорова на это не хватило бы. В общем и целом — дела шли неплохо. Три дня.

На четвёртый день, примерно в середине дня, Слащёв и Егоров стояли в крытом переходе между корпусами и курили, не смотря на запрещающую надпись на стене.

— Уже знаешь?

— Кем бы я был, Лёшка, если бы не знал?

— Не всё знаешь, Саша. Принято решение провести операцию «Отмщение» и проводить её будут твои ребята, те, кто здоров. Командиром пойдёт Блюхер, это ты сам понимаешь.

— Делай что хочешь, Егоров, но я должен быть в отряде! Я должен проводить ребят. Должен, понимаешь?!