Долгожданный звонок из штаба фронта, наконец, прервал пустопорожние размышления. Начали.

Первыми вылетели разведчики. Их специально переделанные СПБ, без бомбовой нагрузки, но со значительно увеличенными баками, позволяли висеть в небе чуть ли полдня. А особо мощная оптика и бортовой радиолокатор позволяли выявить любую цель — как наземную, так и воздушную. Вот они, после доразведки целей и будут наводить на них полк. Так что, еще минут двадцать и пора самим на взлет.

Родин в этом первом боевом вылете полка не собирался отсиживаться на земле. Как ни тяжело было убедить начальство, но убедил. Пришлось даже для вящей убедительности заявить, что испытание в боевых условиях секретного вооружения он должен контролировать сам. Да и много разных других аргументов пришлось привести, но в результате своего добился. А вот с кем идти в бой проблем не возникало. Майору Сафронову, командиру истребителей, он мог доверять полностью. Летчик с огромным опытом, да и талантом — Бог не обидел. А вот бомбардировщики — это его стихия. Никто в полку такого боевого опыта, как Родин, не имел. Так что ему и карты в руки. Или если быть точным — штурвал.

СПБ замер в ожидании команды на взлет, под завязку нагруженный совершенно новым типом боеприпасов, которые впервые предстояло применить в реальных боевых условиях. Три двухсот пятидесяти килограммовые бомбы использующие эффект ударного ядра. Совместная разработка лаборатории НИИ ВВС Германии под руководством Губерта Шардина и НИИ артвооружениий РККА. По расчетам и данным полигонных испытаний такой заряд должен был пробивать двух с половиной метровый слой железобетона с земляным покрытием. В своем времени Родин кое-что слышал о применении таких боеприпасов, появившихся на вооружении где-то в семидесятых годах XX века. Но вот то, что этот эффект, оказывается, был открыт в Германии в 1938 году, было для него полной неожиданностью. Как и то, что этот эффект уже нашел практическое применение и воплощение.

Наконец в воздух взмывает красная ракета. Руки выполняют привычную работу. Глаза отслеживают показания приборов и как сначала неторопливо, а затем все быстрее начинают раскручиваться лопасти винтов — слева по часовой стрелке, справа против. Чихание моторов переходит в ровный могучий гул. Машина дрожит легкой дрожью, как будто сама рвется в тот простор для покорения, которого была создана. Последние доклады экипажа, что все в порядке. Доклады с КП о готовности остальных экипажей. Взгляд направо — налево. Моторы взвывают на взлетном режиме. Тормоза отпущены и машина, прям из капонира, начинает стремительный разбег.