В стороне от аэродрома Родин заваливает машину в пологий вираж, нарезая круги и поджидая остальных. Проходит десять минут и полк в сборе. На фоне прозрачно-синего неба необычайно четко видны хищно-стремительные силуэты СПБ ощетинившихся чуть выступающей из носовых обтекателей батареей из четырех 23 мм пушек.

— Штурман, давай курс.

На приборной панели сдвигается и застывает стрелка радиополукомпаса сориентированная по целеуказаниям с самолетов разведчиков.

Три девятки бомбардировщиков вытягиваются в острый пеленг. Высота три восемьсот. Под крылом проносятся рваные верхушки редких, но достаточно плотных облаков. В просветах хорошо просматривается укутанная снегом земля и серо-белая пелена лесов. В наушниках чуть сипловатый (курит как паровоз, зараза!) голос штурмана:

— Точка расхождения, командир.

Родин бросает взгляд на проплывающую под крылом самолета местность. Точно. Щелкает переключатель связи.

— Сохатые, внимание. Расходимся по целям. Работаем, парни.

Последнее явно не по уставу, но молодым парням это необходимо. Необходимо слышать уверенный и спокойный голос командира. Командир спокоен, а значит — все правильно. И они, крылатые защитники Родины, действительно делают свою работу. И сделать эту работу надо так, чтобы не было стыдно глядеть потом в глаза друзьям и тем, кто там, внизу.

Еще несколько минут и внизу открывается картина линии Маннергейма. Точнее того, что от нее осталось. Перепаханная на километры вглубь финской территории земля. Развороченные и еще дымящиеся форты и ДОТы. Размолоченные в мелкие осколки линии надолбов и обрушенные противотанковые рвы и эскарпы. Все это курится дымом. Кое-где видны чадные языки пламени. Как могло уцелеть что-то в этом аду, Родин не представлял, но земля с выносного КП быстро развеяла его сомнения.

— Сохатые. Обратный скат высоты 57 и 5. Артиллерийский дот и пулеметные точки. Пехота просит подавить.

— Прибой, вас понял. Сейчас сделаем.

Девятка вытягивается в острый пеленг и выходит на цель. Теперь понятно, почему артиллерия не смогла разрушить ДОТ. Хитро сделано. ДОТ буквально встроен в обратный скат высоты. Боковые амбразуры держат под прицелом два узких прохода по обеим сторонам высотки. Вон, справа, дымятся остовы двух советских танков. Их явно били в борт, который намного тоньше лобовой брони. Рядом видны приземистые туши тяжелых КВ беспомощно шевелящих своими орудиями. Амбразуры дота расположены слишком высоко и спрятаны за скальными выступами.

Пальцы привычно щелкаю переключателем связи.

— Сохатые, работаем с индивидуальным прицеливанием. Я первый. Начали!