Тем не менее недоброй половине гитлеровцев удалось избежать гибели. Лишившаяся транспорта и тяжёлого вооружения мотопехота сумела зацепиться за склон ближнего оврага и начать лихорадочно зарываться в землю. А как иначе? Дойче зольдатен — гутен зольдатен! На поле скоротечного боя остались лежать и сидеть только раненые и убитые вперемежку с пылающим и раздавленным металлом… Разные по возрасту и профессии, все они покинули свои семьи под Лейпцигом или Мекленбургом, мечтая прогуляться по московским площадям и паркам, получить после победы над большевиками в вечное владение по три десятка гектаров плодородной русской земли — и вдруг оказались низринутыми в липкую грязь Орловщины: кто до момента, когда услышит от солдата в серой шинели и круглой каске повелительное «Хенде хох!», а кто и насовсем. Уйдёт в эту грязь, став удобрением для грядущих хлебов, — и всё. Ну что же… Их сюда не звали. И пришли они не с добром.

Всего этого гарнизон сержанта Стафеева тоже не знал. В подвале после окончания боя красноармейцы навели порядок, проветрив его от пороховых газов и собрав стреляные гильзы от ДШК и ДП в пустые ящики, стоящие в углу. Порожние ленты и диски вновь были набиты патронами под завязку, на телефонный доклад об обстановке получен приказ «продолжать наблюдение за противником и уничтожение живой силы». Красноармеец Газарян заменил Стёпку на чердачном НП, откуда прекрасно просматривались оставленные ложные позиции и занятый недобитыми немцами противотанковый ров. Впрочем, самих немцев увидеть было сложно: грамотный командир заставил гренадиров оборудовать в стенке рва стрелковые ячейки и укрытия, так что достать гансов пулей с чердака стало сложновато. Да и не стал бы Додик этого делать. Бывший бакинский мясник давно привык к виду крови… не только бычьей, но зачем же без нужды раскрывать НП? Снизу-то обзор не в пример хуже…

Прошедшим днем Коля Стафеев был доволен. А чего ж недовольным-то быть? Враг остановлен, потерь в личном составе вверенного отделения нет — даже не царапнуло никого. Основную огневую позицию, похоже, немцы не засекли: били-то сперва по ложным траншеям, где сидело слабенькое прикрытие, а после — по траншейкам на склоне, занятым ополченческим взводом. Вот этим ребятам действительно не повезло: после того как стихла стрельба, оттуда проволокли через палисадник шестерых раненых, оставив под стеной сарайчика рядок из трёх накрытых шинелями недвижных тел. После, уже в темноте, с той стороны слышны были скрежет лопат и чавканье отлипающей грязи. Оно и правильно: ополченцы, небось, все местные. Когда отгоним гансов от города, родичи придут, перезахоронят на кладбище, как полагается. А пока — хоть так.