Ну что же, линия фронта, как правило, подобна елочной гирлянде: огонь попеременно вспыхивает и гаснет в разных местах, пока электрическим пунктиром не пробежит вдоль всего провода. Вчера там было тихо, сегодня разгорается бой, а что будет завтра — не знает никто: ни боец в окопе, ни его командир, ни даже сам товарищ Сталин, которому должно быть ведомо все на Руси происходящее.

Германские орудия громыхали на разные голоса: бодро кашляли полковые пушки с замаскированных позиций на опушке дальнего леска, солидно грохало счетверёнными залпами что-то крупнокалиберное. Тяжёлые снаряды с шелестом пролетали поверху, устремляясь к центральной части города, те, что попроще, методично месили землю как на оставленных вчера ложных позициях, так и совсем рядом, возле траншеи пехотного прикрытия. Что же, разумная предосторожность со стороны германских командиров: в темноте красноармейцы вполне могли вновь вернуться в передовую траншею и опять устроить неприятности наступающим…

Артиллерийская побудка не застала маленький гарнизон врасплох. Торопливо перепоясываясь на ходу ремнями, увешанными подсумками, флягой, лопаткой, сумкой для провизии, подхватывая одной рукой оружие, а второй вскидывая на плечо вещевые мешки, красноармейцы отдыхающей смены споро разбежались по боевым постам, где их товарищи уже пристально наблюдали: не движутся ли по полю враги?

Но вот, похоже, немцы всё-таки нащупали настоящую линию обороны. Один за другим грязевые кусты разрывов стали вздыматься по линии занятой орловскими ополченцами траншеи. Вот какой-то особо меткий снаряд ударил в прикрытые брезентом от дождя и грязи гранатные ящики на пункте боепитания. От детонации они принялись рваться, расшвыривая осколки и куски досок во все стороны. Один из обломков, вращаясь, с силой ударил в основание затылка прячущегося от обстрела у окопной стенки часового, что охранял боеприпасы, а следующий снаряд, врезавшись в бруствер, вызвал маленький оползень. Влажная земля укрыла ещё теплое тело в колючей шинели.

…Пруссаки — всем известные аккуратисты, помешанные на муштре. Поэтому всегда можно отличить залповый огонь германских батарей от русской россыпи «беглым». Раз за разом они бьют размерено и неотвратимо, снаряды ложатся, согласно предварительным расчётам. Бывалый фронтовик, застигнутый на открытом месте артналетом, всегда пользуется этой особенностью немецких артиллеристов, успевая между двумя залпами вскочить и броском перебежать на десяток-полтора метров. Немало отчаюг таким образом сумели сберечь свои головы, добравшись до укрытий. Но если ты сидишь внутри огневой точки, пусть даже она и считается весьма надёжной, однако ж бежать куда-то не получится при всем желании, то этот размеренный грохот, от которого содрогается пол и ходят ходуном стены, страшно действует на нервы.