— Товарищ лейтенант, вас там какой-то товарищ Грабин спрашивает.

— Ё-моё, сколько бегать можно! Говорил же Косову, чтоб телефон поставил! Какой Грабин в такое время года? Я не жду никого! — в раздражении от того, что меня отрывают от работы, я бросил посыльному. — Что стоишь? Нет меня здесь!

Боец, по уставу (вот здесь Косов постарался), подтвердив, что понял всё правильно, развернулся и хотел было уже стартовать в обратном направлении, но тут я, наконец, сообразил, где слышал эту фамилию.

— Стой! Грабин? Василий Гаврилович?

Боец замялся сразу по двум причинам. Первой было то, что имени-отчества он не знал. А вторая заключалась в том, что выразить это в уставной форме он не смог и выдавил, смущаясь.

— Не знаю, тащ лейтенант.

— Ладно, лети скажи, что уже иду. Посмотрим, угадал или нет.

Слухи о том, что жена коменданта — ведьма, не смотря на святую веру в коммунизм и презрение к религиозным предрассудкам, давно уже проникли в отряд. Поговаривали и о том, что лейтенант-то тоже нечист, раз с ведьмой живёт, но такой реакции от КПП-шников даже я не ожидал. Тот солдатик, что прибегал ко мне, при моём подходе застыл по стойке «смирно», тщетно пытаясь изобразить дерево, так как деревья не бледнеют и глаза не таращат. Остальных просто куда-то сдуло, налицо была «брешь в периметре», да ещё на самом ответственном участке. Пришлось устроить разнос единственному доступному в данный момент виновнику, который только вжал голову в плечи так, что будённовка почти села на воротник шинели.

— Что стоишь!!? Тревога вбогадушумать!!! Начкара ко мне! Бегом!!! — зачавкали сапоги по грязи и уже вслед я крикнул исполнительную — Арш!!! Тьфу, разгильдяи.

Накрутив хвост начкару и, особенно, тут же прибежавшему Косову, пообещав, в шутку, чтобы снять напряжение, лично превратить виновных в лягушек, уделил, наконец, внимание и посетителю.

— Василий Гаврилович? — я внимательно разглядывал посетителя, пытаясь сравнить с виденной когда-то фотографией.

— Так точно, товарищ лейтенант НКВД! — стоя «смирно» проорал Грабин под впечатлением от увиденного цирка.

— Вольно, товарищ капитан наркомата обороны, — мой благожелательный тон вроде должен был привести артиллериста в чувство, но пушкарь всё больше и больше стал походить на того горе-бойца. — Да расслабьтесь вы! Пойдёмте ко мне, рюмку чаю отведаем, поговорим о делах наших скорбных.

— Кхм… Однако… Круто вы с ними! Понимаю теперь, почему вас в ГАУ как огня боятся. Видите ли, моё дело немного необычное… — Грабин, видимо, сам себя «зарядил» на конкретную тему и сразу перешёл к делу. Пришлось его немного притормозить.