Да уж, если начальство упорствует в своих заблуждениях, то мешать ему в этом — себе дороже. Решив, что время всё расставит по своим местам, а успех пушек Курчевского в реальной войне совсем не плох, ибо теперь, наверное, не получится, как сказал Сталин «выплеснули с грязной водой и ребёнка», я вернулся к своим делам, которых тоже хватало. Моряки подумали и решили, что для всех катеров, сторожевых и торпедных, ориентироваться надо на более мощный дизель 13–16. Он становился единым для всех москитных сил флота, что упрощало серийное производство моторов на «Большевике», где под них могли выделить только один «поток». Теперь дело было за кораблестроителями, по итогам испытаний на Ладоге в корпус катера МО необходимо было внести изменения для улучшения остойчивости и мореходности и перепроектировать его под два 2000-сильных дизеля. Освободившееся в центре корпуса место стало предметом теоретических баталий, военморы разрывались между мотором «подкрадывания», электрическим или дизельным, «активной» гидроакустической станцией, или артпогребом под пушку трёхдюймового калибра. Чтобы «отбояриться» от работ по специальным «тихим» моторам я, в шутку, предложил им на выбор или использовать мотор-весло МВМ-30 с дизелем Мамина, установив для него амортизированное крепление в корме, либо доработать главные механизмы, оснастив их амортизированными фундаментами и редуктором с гидропередачей. «Акустики» и «пушкари» меня единодушно поддержали, после чего началось «сражение за децибелы», которое как раз сейчас было в самом разгаре.

Что касается торпедных катеров, то их серия снова откладывалась. Несмотря на то, что «микулинский» мотор ещё испытывался, наркомату ВМФ уже было понятно, что Московский авиамоторный завод на него работать не будет, АМ-35 и его производные были нужны в воздухе, поэтому он ориентировался на «любимовски чугунки», которые никто не отнимет. Вот только размер и вес каждого такого движка был великоват для существующего корпуса ТКА, поэтому приняли «соломоново» решение иметь торпедные катера двух видов. Первый «основной», при сохранении достигнутой на ТКА-001 скорости, должен был иметь увеличенное водоизмещение, не более четырёх дизелей, мощное артвооружение и два-четыре торпедных аппарата. Второй тип ТКА, «резервный», наоборот, уменьшался в размерах ради переброски железнодорожным транспортом и при двух дизелях и двух торпедных аппаратах, нёс только крупнокалиберные пулемёты.

Но это всё так, мелочи по сравнению с двумя основными темами, которыми я загрузил своё КБ. Первая тоже была непосредственно связана с моряками, которые были недовольны ходовыми качествами первых ПЛ типа «М». После того памятного разговора с Кожановым, конструкторскому бюро, которое занималось «малютками», было предложено рассмотреть вариант замены дизеля Коломенского завода на втрое более мощный 13–16. Те, в свою очередь вышли на меня для согласования некоторых переделок в двигателе и вот тут-то на сцену вышел гражданин Щукин, предложивший концепцию двухвальной СУ. Фёдор Викторович, сам в прошлом имел к «малюткам» непосредственное отношение, живо интересовался деятельностью КБ и «подпольно», так как к текущей работе привлечён не был, собирал сведения о дизелях. Напросился на разговор со мной он сам, по своей инициативе, как раз в тот день, когда пришёл запрос из ленинградского судостроительного КБ. Мысль Щукина была проста. Если представить себе отсек ПЛ как трубу, то коломенский дизель «малютки» размещался в её центре, оставляя узкие проходы по бокам. А если на основе 13-8 или 13–16 создать 4-х или 8-ми цилиндровые вертикальные «чемоданы», раздвинув их к бортам, то образуется центральный проход, под полом которого можно разместить дополнительную аккумуляторную яму.