— Господа, срок, который мы столько ждали пришел. Пора решать, что делать с шведами. Ваше мнение господа!

Первым по русскому обычаю высказался младший среди присутствующих: Меньшиков. В последнее время Петр все больше доверял его организаторским талантам и преданности.

— Государь! — Меньшиков подскочил словно подброшенный пружиной, заговорил с юношеским жаром в голосе, — доколе станем терпеть шведские неправды да ущемления русской торговле? Сейчас мы достаточно сильны. Фузеи наши мастерградские друзья нарезали под штуцера. Пулелейки под пули Минье розданы в каждый взвод. Солдат стрелять из штуцера научен… Магазины в Пскове и Новгороде ломятся от припасов. Двадцать пехотных полков и девятнадцать драгунских вместе с бригадами гвардейцев готовы выступить в поход в любой момент. Я за войну! Теперь или никогда, государь! Выбьем шведа из Прибалтики как турка из Новороссии! Удалось в гистории мастерградцев, получится и сейчас!

— Дай бог, дай бог… — благодушно произнес Петр и задумчиво качнул головой, — швед, хищник серьезный…не чета османам да крымцам, — он вытащил из кармана коротенькую трубочку, вопросительно глянул на Меньшикова. Тот вскочил. Вытащив из кармана зажигалку торопливо поднес огонек. Фельдмаршал Головнин вежливо ждал, пока царь закурит.

Поднявшийся с места, бросил неприязненный взгляд на выскочку — Меньшикова. Горят на солнце золотом галуны и пуговицы на мундире, серебрится благородной сединой волосы. Переведя уверенный взгляд на государя, произнес нравоучительным тоном:

— Государственный муж должен оценивать последствия своих деяний, а не бросаться в войну как в омут с головой! Горячий человек, как кипяток, опасен! — он многозначительно поднял указательный палец вверх и переждав смешки, продолжил:

— А если шведам на помощь Европа придет? Повторение Ливонской войны? Сдюжит ли Россия? А если война как в гистории Мастерграда двадцать лет продолжаться станет? Нужны нам тогда эти берега? Пока нет у нас союзников, война может привести к большой конфузии!

Шереметьев нервно стиснул руки, но промолчал. Мало ли как обсуждение повернется. Речи Головнина явно не по нраву царю.

Владыка России молчал, лишь рука нервно постукивала по столу ногтями. Несколько мгновений он безмолвно смотрел на слегка побледневшего, но не желавшего уступать фельдмаршала, затем перевел взгляд на Украинцева. Кусая чубук, поинтересовался:

— Что скажешь Емельян Игнатьевич?

Главный дипломат России поднялся с невзрачного, но очень удобного стула мастерградской работы. Привычным жестом поправил узел галстука, сам одет в мастерградскую двойку. Круглое, покрасневшее от дурной крови лицо сморщилось от нескрываемой досады. С Головниным он недавно поссорился: