— Ты генерал угрожаешь мне, полковнику Кшиштову Мазовецкому, командиру кавалерийского полка дивизии славного пана Понятовского, — брызжа слюной произнёс поляк.

— И что полковник Кшиштов Мазовецкий делал в наших лесах? Грибы собирать вроде бы рано.

— Я пришёл на эту землю, чтобы забрать то, что принадлежит мне по праву рождения.

— Ладно, опустим ваши родовые претензии. Цель нахождения на территории России? Куда следовали? Кто вас послал? Что вам поручило командование?

— Я отказываюсь отвечать на поставленные вопросы. Требую сопроводить меня к высшему командованию, и обеспечить надлежащее содержание.

— Высшее командование здесь я, генерал-майор Головко, все остальное зависит от того, как вы себя поведёте Ответите на мои вопросы, отправим в глубокий тыл. Будете запираться, повесим.

— Не посмеете. Ничего я вам не скажу.

— Знаете полковник, я потомок запорожских казаков, и у моих предков к вашим предкам накопилось очень много вопросов и претензий. А я, как наследник их прошлого, готов эти претензии предъявить вам. Как умеют развязывать языки запорожцы, вы, наверное, наслышаны.

Глаза полковника стали удивлённо большими, в них появился страх. Но польский гонор, возобладал над здравым смыслом.

— Так ты ещё из хамского сословия курва, — последнее, что успел сказать полковник, будучи в сознании.

Прямой удар в челюсть справа, отличная примочка от хулы на генерала.

Полили водичкой, привели полковника в чувство. Я снова повторил вопросы. Толку ноль, одна ругань. Позвал Силантия, и поставил задачу разговорить Кшиштова, но так, чтобы его можно было понять.

Затем опрашивал француза в гражданском платье. Франсуа Огюстон, оказался помощником мэра города Тулуза. В Россию прибыл на должность управителя какого-нибудь города, который будет взят французскими войсками. На все вопросы Огюстон отвечал охотно, постоянно оглядываясь на повешенных французских солдат, страшно было Франсуа. От француза я узнал, что наша стрельба у Понемуня и Прена, оказалось очень результативной. Нам повезло прикончить маршала Удино, а вместе с ним ещё около восьми тысяч солдат и офицеров. Раненых на излечении вдвое больше. Слова Огюстона о потерях противника, мне очень понравились, даже если цифры завышены. Также Франсуа поведал, что приказ о казни жителей деревни отдал полковник Мазовецкий. По словам француза, крестьяне якобы не пожелали зарезать поросёнка для угощения поляка. С какой целью в обозе находился Мазовецкий, Франсуа не знал, отметил, что полковник почти не расставался с кожаной сумкой.

Сумку быстро обнаружили и доставили мне. Преинтересные там оказались документы. Вернее приказы Наполеона, адресованные Жерому. Из них я узнал, что большинство войск левого фланга, Бонапарт приказывал развернуть, и наступать на Минск, где предстоит соединиться с войсками Богарнэ. Дальше с боями двигаться на восток к Смоленску, куда Наполеон планирует прибыть для объединения всей армии. Отдельным письмом Наполеон выразил недовольство действиями Жерома, и пригрозил заменить его более деятельным человеком и военачальником, маршалом Даву.