Министр промышленности поведал, что уже утром 19-го апреля поступило прошение прусского подданного Ротштейна³⁴⁰ и гражданина Северо-Американских Соединенных штатов Смита о разрешении учредить им «Никополь-Мариупольское горное и металлургическое общество» для разработки марганцевых руд в имении Великого Князя Михаила Николаевича, находящемся в Екатеринославской губернии.

Михаил Николаевич, услышав своё имя, оживился.

– Мне мой управляющий что-то говорил по этому поводу, – пояснил он. – А кто такой этот Ротштейн?

– Прошу прощения, Ваше Высочество, но Ротштейн – это хитрый еврейский прохвост, весьма приближённый к Ротшильдам. Господин Витте в своё время сделал его вхожим в наше Министерство финансов.

– Ко мне он не ходит, – проворчал Плеске, недовольный упоминанием его ведомства.

– Я не знаю, куда он нынче ходит, но я никогда не соглашусь отдать этому прохвосту русский марганец! – голос Абамелек-Лазарева звучал твёрдо и уверенно.

– Позвольте, Семён Семёнович, но что же дурного Вы узрели в намерении Ротштейна? – спросил граф Пратасов-Бахметев.³⁴¹ – Создаст он акционерное общество, поставит заводик, начнёт работать. Выпи-

шет из Европы инженеров и техников, которые, опять же, научат наших работать.

– А вот тут вы глубоко заблуждаетесь, Николай Алексеевич! Да, иностранные техники едут в Россию, но служат не нам, не русскому предпринимателю, а иностранной компании. Ничего русский народ от них не заимствует, даже не учится, ибо иностранцы к себе на заводы ни практикантов, ни учеников русских не берут.

Великий Князь Алексей Александрович, который в отличие от остальных, одетых в повседневные сюртуки, облёкся в парадный мундир с эполетами, откашлялся и пошёл в наступление:

– Что же Вы предлагаете, любезный князь? Чем же Вам иностранцы не угодили? Лично я не вижу никакой разницы, будет русский промышленник или германский или бельгийский.

Горячая армянская кровь министра забурлила, он не сдержался и вспылил:

– А вот я вижу, Ваше Высочество! Вижу огромную разницу! В миллионных предприятиях, основываемых на иностранные капиталы, мы имеем только самое обыкновенное снимание сливок! Промышленное хищничество, где русские играют ту же роль, что негры, индусы либо китайцы. Мы дожили до того, что Екатеринославская губерния называется «белым Конго». Снимать сливки прекрасно умеют и наши промышленные тузы. Но от этих русских тузов России остаётся много чего, начиная от Третьяковской галереи, заканчивая учебными и благотворительными заведениями! А от иностранцев останутся опустошенные рудные и угольные месторождения да сведённые леса! Только вот, господа, мы не вправе себе позволить жить по старинной формуле «Après nous le déluge!»³⁴²