Ленин подходит к левой задней двери автомобиля, из которой он и выходил, приехав сюда. Женщина, шедшая рядом с ним, всё ещё пытается что-то выяснить насчет хлеба. Перед автомобилем, у переднего левого крыла молча стоит и смотрит ещё одна женщина, вот её рука ныряет в сумку и тут же появляется обратно, сжимающая пистолет.

Я делаю рывок и плечом резко толкаю собеседницу Ленина на него самого. Оба они теряют равновесие и, чуть не падая, скрываются за автомобилем. Правой рукой выхватываю из наплечной кобуры заранее взведённый браунинг и… вместе с раздавшимся хлопком мою левую руку в плече обжигает болью. Рычу от боли и злости, делаю серию выстрелов по силуэту с пистолетом. Пистолет выпадает из руки у стрелявшей, правая нога её подкашивается, и женщина падает на землю. Закусив губу, прислоняюсь спиной к автомобилю, ноги слегка слабеют, левую руку жжёт, на рукаве пиджака появилась сквозная дырка и начинает окрашиваться буровато-красным. Упавшая террористка стонет на земле, но тянется неповреждённой своей рукой к валяющемуся браунингу, мой взгляд концентрируется на нём: "точь-в-точь как мой", — мелькает мысль. Стреляю ещё раз, пуля выбивает фонтанчик земли рядом с женщиной, та отдёргивает руку.

Вокруг немая сцена. Все окружающие ошеломлены. Поднимаю глаза и сталкиваюсь взглядом с молодым человеком, упавшим на выходе из цеха. Он в замешательстве смотрит на сложившуюся у автомобиля картину и на меня. Я сгибаю в локте руку с пистолетом, прижимая её к левой, раненой руке, молодой человек вздрагивает и, прячась за спинами людей, устремляется к выездным воротам.

— Стой! — кричу я, только крик не получается, голос у меня выходит какой-то хриплый и тихий. — Стой, стрелять буду… — громко шепчу я.

Толпа народу приходит в движение. Большая часть валом валит в ворота, вынося с собой этого молодого человека. Другая часть обступает автомобиль с Лениным за ним, меня и лежащую раненую террористку. Вскакивает со своего места шофёр, и с наганом в руке перебирается с правого водительского сиденья через левое и вылезает наружу. Шофёр наставляет наган попеременно на тихо стонущую женщину и на меня, шипящего сквозь зубы. "Гиль. Его фамилия Гиль, — всплывает у меня из памяти. — Охранничек. Сидел себе за рулём", — раздражённо думаю я.

Из-за автомобиля за моей спиной появляются Ленин, отряхивающий упавшую кепку, и его испуганная собеседница. "А это Попова", — вспоминается мне. В прошлой реальности Попова была ранена – она так же спрашивала Ленина и попала под выстрелы Каплан. Её даже первое время считали сообщницей, нарочно задержавшей Ленина перед автомобилем, но потом, после расстрела Каплан, Попову в той истории отпустили.